Квартира - [7]
— Артем Андреевич, извините за поздний визит. Но у меня есть несколько вопросов, которые я обязан вам задать. Служба, понимаете ли.
— Что за вопросы? По отцу? — сразу перешел к делу Павлов. Ему не доставляло удовольствия принимать у себя дома милиционера, который оставил в двери повестку, а затем, видимо, проследив за его приездом, не постеснялся явиться и домой, но ради памяти отца…
— Нет! По квартире. Вы уж извините, что приходится выяснять… — перебил участковый.
Артем поднял ладонь:
— Товарищ капитан, хватит извиняться каждую секунду! Вы уже пришли и уже меня допрашиваете.
Милиционер на мгновение застыл и тут же состроил обиженное лицо:
— Ну что вы, господин адвокат. Зачем вы так?! Я не допрашиваю. Просто выясняю. Не хотите, так можете и не говорить ничего. Я же к вам не врывался, сами пустили.
Павлов вздохнул и посмотрел на часы. Время неумолимо бежало, а нежданный гость так и не начал объяснять, зачем явился.
— Ладно, проехали. Задавайте вопросы. Чем быстрее все выясните, тем быстрее разойдемся.
— Вот это дело, — обрадованно закивал Аймалетдинов, потер ладони и вдруг сделался чрезвычайно серьезным. — А вопрос у меня один, гражданин Павлов. На каком основании вы находитесь в чужой квартире?
Допрос
Артем поднял брови и недоуменно взглянул на милиционера; тот из мягкого розовощекого толстячка на глазах превратился в красномордого сурового и жесткого бультерьера. И без того узкие глазки сузились в точки и теперь уже буравили адвоката почти насквозь. Артему даже почудилось, что сама квартира вдруг изменилась, а стены вопросительно заколыхались: «Кто ты? Почему ты здесь? Чья квартира?»
— Тьфу! Наваждение какое-то! — потер адвокат виски и пристально посмотрел визитеру в глаза. — Ну, положим, квартира совсем не чужая. Я здесь вырос. Это моя квартира!
Участковый открыл было рот, но Артем остановил его не терпящим возражений жестом:
— Ко всему прочему, я наследник по закону. Квартира наследуется в равных долях мной и моей мамой, то есть супругой отца. Еще есть вопросы? Или вы еще документы потребуете, господин участковый инспектор?
Милиционер беззвучно пожевал губами и вдруг благодушно расплылся в улыбке, а затем и рассмеялся:
— Хи-хи-хи. Чего вы испугались? Ну что вы, господин Павлов! Я и не сомневался, что у вас все в полном порядке, ни секундочки. Но бумажки лучше держать наготове. Хорошо, Артем Андреевич?
Артем, показывая, что больше разговаривать не собирается, встал из-за стола, но участкового это не смутило. Он достал и разложил на столе какой-то бланк и начал не спеша его заполнять. Поднял взгляд на стоявшего адвоката и по-хозяйски предложил:
— Вы присядьте, господин адвокат. Как говорится, в ногах правды нет.
Артем растерялся. Он ничего не понимал.
— А где же она, по-вашему? Правда? — едко поинтересовался адвокат.
— Не знаю, я человек маленький. Правды мало видел. Давайте-ка лучше закончим все формальности, господин Павлов. Итак, где и когда родились, образование, семейное положение, место работы, адрес прописки.
Аймалетдинов занес ручку и принялся под диктовку записывать сведения, и Артем, сам себе удивляясь, отвечал — как загипнотизированный. Да, формально он мог отказаться, что чаще всего сам же советовал своим клиентам в таких ситуациях. Но сейчас, вопреки всем своим знаниям, почему-то послушно давал показания. А капитан уже дошел до графы «прописка».
— Итак, вы прописаны не в этой квартире?
— Да. Я прописан у бывшей жены. После развода они меня не выписали, да я и не заморачивался на этот счет. А что, этот атавизм еще имеет какое-то значение?
Участковый осуждающе покачал головой:
— Ай-ай-ай. Как это вы государственную регистрацию ругаете «атавизмом»? Удивляюсь я на вас, господин Павлов. Такой адвокат известный, а говорите страшные вещи! — Он сделал нарочито удивленный и даже в некоторой степени испуганный вид, но Павлову надоел этот цирк.
— Послушайте, мало того, что вы ворвались ко мне чуть ли не ночью, заставляете отвечать на глупые вопросы, так еще и мораль читаете. Кто вас на это уполномочил? На каком основании вы вообще задаете мне эти дурацкие вопросы? Отвечайте!
— Эх, как вы раскричались! Не надо так нервничать, товарищ Павлов.
Артем упрямо покачал головой:
— Я вам вовсе не товарищ, гражданин участковый. Я вас прошу не паясничать, а объяснить, на каком основании вы ведете этот допрос?
Милиционер насупился:
— Не допрос, а опрос. Я вас опрашиваю. Имею право, сами знаете. Проверяем заявление.
Артем опешил:
— Какое еще заявление?!
Участковый сладко улыбнулся:
— А разве я не сказал? Ай-ай-ай. Поступило к нам заявление от уважаемого человека, что вы проживаете в чужой квартире без прописки. Ну, без государственной регистрации, точнее. Пользуетесь чужой собственностью. Вот и проверяем сигнал.
Артем, ничего не понимая, тряхнул головой. Да, формально он еще не вступил в права наследования квартиры, но от этого она ни в коей мере не становилась ему чужой. А участковый уже делал успокаивающий жест:
— Да вы не волнуйтесь. Садитесь за стол. Сейчас быстренько вас опрошу, и расстанемся. Делов-то! Может, чайком угостите?
Артем попытался взять себя в руки, он уже не на шутку разозлился. Прежде всего на самого себя, за то, что вообще впустил этого мента в дом.
Новый роман Татьяны Устиновой и Павла Астахова «Оплаченный диагноз» из серии «Дела судебные» написан на животрепещущую тему пандемии. Она объединила весь мир, но каждый переживает ее по-своему… Судья Елена Кузнецова весь день была занята на заседаниях и удивилась, обнаружив множество пропущенных звонков от сестры Натки. Что опять стряслось с этой неугомонной особой, буквально притягивающей неприятности? Когда же Лене наконец удалось связаться с сестрой, волосы у нее встали дыбом: та находится в ковидном госпитале! Натка утверждает, что вовсе не больна, а ее недомогание – банальное отравление.
Новый роман от прославленного литературного дуэта Татьяны Устиновой и Павла Астахова о гениях, их поклонниках и наследниках. После смерти знаменитого балетного танцора и гения хореографии Роберта Гуреева за его наследство началась битва не на жизнь, а на смерть. Три наследника претендуют на имя внебрачного ребенка Гуреева и на его миллионы. Судья Елена Кузнецова снова под прицелами телекамер, ведь этот процесс приобрел международное значение…
Новый роман из цикла «Дела судебные» от одного из самых известных творческих дуэтов – Татьяны Устиновой и Павла Астахова – рассказывает о красоте и молодости. Стоит ли прибегать к помощи пластической хирургии или каждый уникален именно своей изюминкой, теми самыми морщинками в уголках глаз, огромными щечками, неклассической формой носа – всем тем, что делает человека одним на миллион? Стоит ли удерживать молодость любой ценой или можно стареть красиво? Судья Елена Кузнецова сталкивается с этими вопросами на процессе Элеоноры Сушкиной, которую, как она сама заявляет, изуродовали в известной клинике пластической хирургии.
Судью Елену Кузнецову подставили и оклеветали! Против нее ополчились все столичные СМИ – кто-то весьма успешный и влиятельный затеял эту травлю в массмедиа. Следы ведут в компанию, специализирующуюся на здоровом питании и техниках просветления. Лену угораздило однажды сходить туда на тренинг и благополучно покинуть это заведение, а теперь ее обвиняют во всех мыслимых и немыслимых грехах. А ведь совсем недавно подобные проблемы настигли и других успешных женщин, посещавших эти тренинги, и теперь их судьба плачевна.
Вечная молодость и красота – мечта многих людей. Но на этом зачастую наживаются мошенники. Стала жертвой обмана и Натка, сестра судьи Елены Кузнецовой. Она купилась на щедрые обещания и выложила за сомнительные средства крупную сумму, отложенную на обучение сына. Узнав об этом, Лена схватилась за голову! Но обманщиков уже и след простыл: сайт не работает, телефоны заблокированы. Неужели тупик? Но помощь пришла с неожиданной стороны: новое дело, которое предстоит рассматривать Лене, странным образом перекликается с печальной историей Натки…
Впервые в творческом дуэте объединились самая знаковая писательница современности Татьяна Устинова и самый известный адвокат Павел Астахов. Роман, вышедший из-под их пера, поражает достоверностью деталей и пронзительностью образа главной героини — судьи Лены Кузнецовой. Каждая книга будет посвящена остросоциальной теме. Первый роман цикла «Я — судья» — о самом животрепещущем и наболевшем: о незащищенности и хрупкости жизни и судьбы ребенка. Судья Кузнецова ведет параллельно два дела: первое — о правах на ребенка, выношенного суррогатной матерью, второе — о лишении родительских прав.
И вновь криминальные истории советских времен… Бандитизм послевоенных лет подавлен, уголовный мир вытеснен на задворки. Милиция несет службу без оружия, работа следователей, как поется в популярной песне, «на первый взгляд как будто не видна». И все же без работы они не остаются ни надень. На них сваливаются любые дела — от бытовых до хитро продуманных заказных преступлений. И везде они должны докопаться до истины. Еще одна книга А.В. Васильева, писателя и бывшего следователя, для любителей документального детектива с оттенком ностальгии.
Украдены важные бумаги из загородной резиденции чиновника. И тут он получает подарок, что называется — в масть: специально натасканных бойцовых собак из Средней Азии. Вот оно наказание для воришек! Но двум из обреченных удается уйти. Кто окажется прав — палачи или жертвы?
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о тех, кто правит нашими городами. Власть, деньги, криминал. Роман о вечных ценностях: жизнь и смерть, любовь и предательство, дружба и зависть, вера и цинизм – все это прошло через судьбу мэра. От кресла градоначальника до тюремных нар всего один шаг. Путь на свободу может занять всю оставшуюся жизнь.Трагическая судебная драма о современной политике и временщиках, о мудром законе и его заблудших детях, о власти денег и деньгах во власти.Новый роман адвоката Павла Астахова «Мэр» раскрывает хитросплетения властных интриг на примере жизни современного мегаполиса и трагической судьбы его мэра, восставшего против системы.
Вечной теме коварства и любви посвятил свой новый адвокатский триллер Павел Астахов.Артем Павлов наконец-то встретил настоящую любовь — воспитанницу детского дома Кристину Яснову, умницу, красавицу и вполне успешную бизнес-леди. В один недобрый день Кристина оказывается свидетельницей ограбления и, защищаясь, сворачивает налетчику шею. Поскольку свидетели подтвердили показания Кристины, полиция отпустила ее. Однако вскоре Следственный комитет задерживает возлюбленную Артема по подозрению в зверском убийстве десятилетней давности.