Квартира 302 - [61]

– Стой, – прохрипел Генри не своим голосом, поднимая нож. Нож для резки бумаг – ну не смешно ли? Грозное оружие только подчёркивало его беспомощность перед лицом невозможного. Он сделал шаг назад, едва не свалившись в шахту лифта.

– Остановись!

Она не слышит, подумалось ему. Не слышит, потому что… мертва. Руки начали дрожать, лезвие ножа затанцевало перед глазами. Если он сейчас же не возьмёт себя в руки, то окажется лёгкой добычей для чудовища. Генри отступил ещё на шаг, выигрывая время. Дальше уже некуда. В остановившихся глазах мёртвой женщины проскочило торжество. Или это из-за игры света и тени?

Смрадный запах исходил из разлагающегося тела, вызывая тошноту. Генри замер, занеся нож для удара, готовый к защите. Женщина тоже остановилась – казалось, она испытала некоторое колебание. Когда Генри осознал это, на него напало внезапное звенящее спокойствие. В последний раз судорожно дёрнувшись, пальцы стали твёрдыми и холодными. Напряжение, превращающее тело в гитарную струну, осталось, но страх потупился, как гвоздь, размазанный о чугунную поверхность.

Ну давай. Иди сюда.

Женщина топталась на месте, скалясь тупой усмешкой. Бретелька лифчика отслоилась; Генри с отвращением увидел её левый сосок, серый и вмявшийся внутрь. Из раны на животе продолжала сочиться кровь.

И тут Генри сделал то, что меньше всего от себя ожидал. Он сделал шаг вперёд. Сердце ёкнуло в сумасшедшем прыжке, стены госпиталя вспыхнули белым огнём, и он подумал: сейчас она набросится, не стерпит подобной наглости. И был безмерно удивлён, когда мёртвая женщина осадила назад, мелко потрясывая головой, как голодная волчица.

Ещё шаг. Она отступала.

Боишься?

Дверь с изображением человека, бегущего вверх по лестнице, оказалась в двух шагах справа. Не сводя глаз с противницы, Генри сместился в сторону двери. Замелькала надежда, что встреча окончится ничем, и они разойдутся с миром вопреки желанию «хирурга», который минуту назад глумился над её телом. Но тут проклятый механизм лифта выдал очередной лязг, сопровождаемый искрой огня, и Генри невольно скосил глаза в сторону. Всего лишь на долю секунды, но… Краем глаза он заметил, как мёртвая женщина с удивительной проворностью скользнула вперёд. Взмах ножом опоздал: лезвие лишь рассекло кожу на её переносице, вызвав жалкие капли чёрной крови. А уж потом ледяные пальцы с острыми ногтями сомкнулись на горле Таунсенда, погрузив его в пучину боли, оторвали от пола, вознесли вверх. Он замахал руками, ничего не видя, в надежде нащупать её лицо. Напрасно – мир заволокла серая пелена, и осталось лишь его собственное горло, пышущее огнём. Генри бессвязно прохрипел, задергал ногами. Пальцы женщины вжались удавкой. Теряя сознание, Генри поднял руку с ножом и полоснул им около своего горла, зацепив что-то мягкое, легко расходящееся под лезвием. Хватка тотчас ослабла, потом исчезла вовсе. Генри понял, что падает вниз. Низвержение длилось недолго и окончилось болезненным ударом о пол. Ничего не видя и не чувствуя, Генри тем не менее вскочил на ноги, как ванька-встанька. Она была здесь, всё ещё живая неживой жизнью, всё ещё опасная и мечтающая вонзить ногти в его шею.

Женщина рассматривала свою кисть, где недосчиталась двух или трёх пальцев. Они бесформенными чёрными обрубками валялись на полу. Крови было мало, но в ходячем трупе чувствовалась растерянность. Не давая ей времени опомниться, Генри сделал выпад ножом, целясь в горло. Она попыталась подставить локоть, в какой-то мере ей удалось отвести удар, но вряд ли она рассчитывала на такой исход: лезвие скользнуло от удара наверх и снова вонзилось ей в переносицу, на сей раз сминая хрящ, проходя дальше. Мягкий хруст заставил Генри поморщиться, но он не стал вынимать нож… напротив – надавил сильнее, погружая его в то, что осталось от мозгов чудовища. Не выдержав давления, тонкое лезвие переломалось. Генри отскочил в сторону, тяжело дыша, готовый к новому противостоянию. Но это было уже лишнее: мёртвая женщина мгновение стояла на месте, покачиваясь вперёд-назад, словно не веря тому, что сотворил с ней этот человек, потом кулем повалилась на пол. Голова глухо стукнулась, как мешок с картофелинами. Руки дёрнулись в конвульсии и замерли.

Убедившись, что угроза миновала, Генри прислонился к стене, потом сполз на пол. Чудовищный скачок адреналина оставил зудящее жжение в суставах. В горло, казалось, запихнули горящую вату, и пламя переливалось всеми цветами радуги. Генри испугался, что не сможет дышать, но воздух продолжал накачивать лёгкие. Он посмотрел на свои руки, где осели капли стылой крови и чего-то ещё с противным серым оттенком. Недолго думая, Генри потёр руку о джинсы и перестал об этом заботиться.

Нельзя было здесь долго оставаться. Даже в нынешнем разбитом состоянии Генри отдавал себе в этом отчёт. Ему нужно на второй этаж, отыскать там четырнадцатую палату, не дать «хирургу» добраться до Айлин. Этот бой – отвлекающий маневр, чтобы задержать его, он потерял слишком много времени… Бог мой, что, если он уже там?

Он поднялся и прошёл в заветную дверь. Полутьма добралась и до лестничной площадки. Что ж, хотя бы нет этого мерзкого зелёного света. Обессиленно прислонившись к перилам, Генри начал подниматься. Он и не подозревал, что путь на второй этаж может быть таким долгим.