Квартира №16 - [51]

— Получается, это конец, — прошептала я, но родители не услышали.

Глава 16. Девочка из страны без чудес

После двухдневной оттепели снова ударили морозы. С крыш свисали сосульки, а улицы покрылись льдистой глазурью. Коммунальные службы активно посыпали дороги солью, а москвичи жаловались на испорченную обувь. Это повторялось из года в год и стало своеобразной зимней традицией. Мама всегда ругалась, если я не протирала обувь сразу по возвращении с улицы, ведь она быстро приходила в негодность от вредных реагентов, но сегодня, даже если бы я как следует промыла сапоги, это бы их не спасло. Слишком долгой вышла моя прогулка.

После уроков я не пошла к репетитору, а вместо этого отправилась в Алтуфьево. Мне отчаянно требовалось найти Дениса. Понимая, что нашим отношениям пришел конец, я хотела услышать от него самого, что все кончено. Мне казалось, что только так я смогу жить дальше. Но где его искать? Я не знала, в каком кафе он работает, не знала, в каком баре играет, я не знала о нем практически ничего. Единственной ниточкой к парню были его друзья, и я поехала к ним в автомастерскую.

Я была там один-единственный раз, и то добиралась на автомобиле. Все что помнила — это район, серые многоэтажки и магазин «Пятерочка» неподалеку. Люди куда-то спешили, кто-то спускался, кто-то поднимался из метро, а я стояла на улице и смотрела по сторонам, пытаясь понять, куда идти.

— Извините, пожалуйста, — обратилась я к усатому мужчине в кожаной кепке. — Вы не подскажете, где здесь есть автомастерская?

— Не местный, — кинул он и поспешил скрыться в переходе.

Я до темноты бродила по дворам, похожим один на другой, как две капли воды. Телефон окончательно сел от холода и частых родительских звонков. Меня обязательно накажут, когда вернусь, но было все равно. И вот еще один двор, почти такой, как предыдущий, но только за ним проглядывали крыши знакомых гаражей. Неужели все же нашла? Я бросилась к ним, и, завернув за крайний, увидела ту самую вывеску «Автомастерская». Мне даже показалось, что в тот момент на улице стало теплее, хотя электронный градусник под вывеской показывал все те же минус десять. Подбежав к обшарпанным железным дверям, я стала в них колотить, но в ответ услышала лишь тишину.

— Откройте! Эй! Кто-нибудь! — не веря тому, что все напрасно, я до хрипоты кричала, умоляя открыть дверь.

— Девочка, сегодня они не работают, — недовольно сказал хмурый мужчина из гаража напротив, — завтра откроются в обед.

— А вы не знаете, как их можно сегодня найти? — утирая варежкой слезы, спросила я.

— Не знаю. Я только гараж здесь снимаю, а не дружбу с соседями вожу. Шла бы ты отсюда, девочка. Темно уже по гаражам и подворотням шастать, — пробурчал мужчина, с любопытством рассматривая меня, и я, кинув на прощание «спасибо», поплелась обратно в сторону метро.

Шумный экспресс равнодушно увез меня в центр. Слезы не переставая катились по щекам, душу выворачивало наизнанку, но никто не обращал внимания на маленькую заплаканную девочку. Я была совершенно одна среди шумной толпы. Неважно. Пусть так.

Домой я вернулась совсем поздно и сразу на пороге получила от матери хлесткую пощечину. Родители были совершенно правы, что злились: я заставила их переживать и волноваться. Вот только мне было настолько больно, что не осталось сил чувствовать вину и раскаяние. Молча выслушав все, что наговорили отец с матерью, ничего не объяснив им в ответ, я пошла спать, думая лишь о том, что завтра снова пойду в Лешину автомастерскую.

Сильно промерзнув после многочасового гуляния, наутро я заболела: тело ломило, голова кружилась, а горло было словно в тисках. Но если бы я рассказала об этом родителям, то, кроме строгого выговора, получила бы постельный режим. За завтраком я изо всех сил старалась не показывать маме своего состояния, но она так злилась, что не стала надолго со мной задерживаться и, поставив на стол тарелку с омлетом, ушла на работу.

Высидеть шесть уроков для меня казалось непосильной задачей. Уже на первой физике я чувствовала, что теряю сознание. В какой-то момент стало слишком нехорошо, и я попросилась выйти. Голова раскалывалась, а к горлу подступала тошнота. Чтобы немного привести себя в чувства, я намочила носовой платок ледяной водой и приложила ко лбу. Ненадолго стало лучше, и я по стеночке опустилась на пол, не в силах подняться обратно. Дверь в туалет скрипнула, послышался торопливый стук каблучков, и кто-то опустился рядом со мной.

— Елисеева, ну ты точно идиотка! — процедила Катюша Иванова, убирая со лба платок и протирая им мое лицо. — Сейчас позову медсестру. Подожди.

Она хотела уйти, но я удержала ее за руку.

— Что такое?

— Ты больше не обижаешься? — с надеждой спросила я.

— Нет конечно. Сейчас я сбегаю за медсестрой, а когда тебе станет лучше, расскажешь, что тебя довело до такого состояния.

— Денис. Он меня бросил и ничего не объяснил. Он съехал. Я ходила вчера в автомастерскую к его друзьям, но никого не застала. Сегодня мне тоже нужно… — с трудом пересиливая себя, сказала я.

— Какая автомастерская, Елисеева? — вздохнула Катюша. — Тебе лечиться надо. А Денис твой еще пожалеет, что так поступил. Ценить должен был такую любовь.