Квартира №16 - [236]

— Смотрите! Слева что-то темное! — закричал Костя, и я ринулась к его иллюминатору.

— Снижайся, посмотрим ближе! — скомандовал Матвей.

— Похоже на человека, — высказался пилот.

— Это он! Он! Он!

Денис! Я бы узнала его из тысячи, из миллиона! Он лежал, не двигаясь, у обочины дороги, нас всех поразила страшная мысль, что мы опоздали. Пилот продиктовал диспетчеру координаты и просил срочно прислать спасателей, но Матвей его остановил.

— Если он жив, то время пойдет на минуты. Мы не сможем ждать, доставим сами. Пусть готовятся ко встрече.

Вертолет стал снижаться прямо на проезжую часть, но это время мне показалось вечностью. Я крепко схватилась руками за скамейку и сильно-сильно зажмурила глаза. Не знаю, как это должно было помочь, но я не могла высидеть спокойно.

— Элис, у него могут быть серьезные травмы. В таких случаях нельзя его поворачивать или пытаться поднять, — заговорил Костя. — Держи себя в руках… ради Дениса.

— Да… конечно, — пообещала я, тут же запирая эмоции на замок… ради Дениса.

— Алис, Паша сможет оказать первую помощь. Он медик, — сказал Матвей, кивая на второго пилота.

— Да…

Видимо боясь моего неадекватного поведения, Костя не дал мне выйти из вертолета раньше остальных. Только когда Матвей и его пилоты подошли к Денису, опустили рядом с ним носилки и стали проверять пульс, Воронов меня отпустил. Я не заметила, где умудрилась сломать каблук, и почувствовала это только подвернув ногу, но даже боль в голеностопе не могла меня остановить.

— Он жив, — сказал один из пилотов, — но нужно срочно в больницу.

— Алиса, его нельзя трогать, — деликатно предупредил Матвей, но я и не собиралась. Опустившись на колени рядом с любимым, я тихо заплакала, но на этот раз от счастья. Ситуация была критической, опасность не миновала, но теперь я была уверена, что он выкарабкается. В конце концов, мы заслужили свое счастье…

Дениса доставили в отделение неотложной помощи без сознания. В вертолете он пришел в себя, но практически сразу отключился снова. Всю дорогу я сжимала его ледяную ладонь. Мы не знали, как долго он лежал на холодной земле, но было ясно, что его тело обморозилось. Я не хотела оставлять любимого ни на секунду, но уже в коридоре меня остановили врачи.

— Дальше нельзя. Ждите здесь, — строго сказал тучный доктор, резко выставляя руки вперед, преграждая мне проход.

— Пожалуйста, я должна быть рядом…

— Девушка, дальше стерильно. Вам нельзя.

— Алиса, идем, — сзади подошел Матвей, аккуратно взял меня за плечи и повел в сторону кресел, а тем временем моего Дениса уже увезли.

Иванов был один, куда делся Воронов, я не уследила. На мой вопросительный взгляд Матвей ответил, что Костя полетел за Милой. Возможно, он понимал, что малышка не найдет себе места, если придется дожидаться нас одной дома. А может быть, так ему самому было легче — он знал, что девочка рядом с нами, что она в безопасности.

Я сидела на жестком стуле, нервно постукивая по полу единственным уцелевшим каблуком, когда наконец вышел врач и сказал, что жизнь Дениса вне опасности.

— Он проспит несколько часов, может, даже до завтра, так что вам нет смысла сидеть в больнице.

— Нет, я никуда не уйду, пока он не придет в себя, — возразила я, и врач окинул меня недовольным взглядом.

— Вам я в первую очередь рекомендовал бы отправиться домой и хотя бы принять душ.

Я потеряла счет времени и уже не понимала, когда все началось — день, два назад? Конечно, у меня не было ни возможности, ни сил думать о гигиене. Только сейчас я поняла, что липкая футболка давным-давно пропахла потом, непрочесанные волосы засалились у корней и спутались у кончиков, о том, каким стало мое лицо, не хотелось даже думать. Мне стало стыдно за свой внешний вид, за запах, за грязную одежду, но тут за меня вступился Матвей.

— У вас же есть душ? — поинтересовался он.

— Не понял, к чему вы спрашиваете, — растерялся врач.

— Жених этой девушки чуть не погиб, а до этого она сама находилась в опасности. Логично, что после пережитого она не хочет оставлять возлюбленного. Моя дочь уже везет ей чистые вещи и с минуты на минуту появится, и мы будем крайне признательны, если сделаете для нас исключение и позволите воспользоваться вашим душем, — сказал Матвей, засовывая пятитысячную купюру в карман врачебного халата.

— Ну раз так, конечно. Идемте.

Я приняла душ, а Мила привезла свежую одежду. Наконец я почувствовала, что ко мне возвращается жизнь. Дениса перевезли в обычную палату и двум людям даже разрешили побыть с ним. У нас не возникло вопроса, кто останется. Костя и Матвей уехали в полицию давать показания и писать заявление на Сергея Власова, а мы с Красовской тихо зашли в палату к моему Денису.

Его лицо стало каким-то непривычно острым, а губы практически лишились живой розоватости, но все равно Денис был для меня самым красивым в мире мужчиной. Я села на стул у койки и опустила голову на его подушку. Мой вымученный ослабевший организм тоже требовал отдыха. Нагло устроившаяся на пустующей кровати Мила уже вовсю дрыхла, и я со спокойной совестью позволила себе задремать.

— Лисенок! — словно издалека донесся до меня голос любимого. — Лисенок…