Квартира №16 - [101]

— Лисенок, я от тебя не ожидал такой решимости, — признался Власов, как только мы зашли в небольшое душное помещение до тошноты пронизанное зловонным запахом.

— Сама не ожидала, — проговорила я и открыла ледяную воду. — С ним только так. Главное, чтобы не раскусил, что мы блефуем.

Я посмотрела через зеркало на Дениса, но снова не смогла разгадать его взгляд. В нем что-то изменилось, только непонятно, к добру ли?

— Идем. Не могу больше находиться в этой вонище, — не смотря ему в глаза, я прошла мимо.

Мы вернулись к Коняеву вовремя. Он как раз изучал распечатку из Интернета про наше бюро. Его лицо было еще более хмурым, что могло означать, что он поверил, будто не сможет со мной тягаться.

— Мы остановились на моральном ущербе, — напомнила я. — У моего бюро есть скидочные абонементы в дом отдыха под Рязанью. Мы можем оформить вам путевку как моральную компенсацию.

Такой расклад окончательно добил Коняева. Он явно не горел желанием проводить отпуск в Рязанской области. Мужчина отставил в сторону очередную пустую рюмку и тяжело вздохнул.

— Расскажите теперь о вашем предложении.

— Все просто. Вы забираете заявление, а мы выплачиваем вам деньги. В отличие от представителей правопорядка, нас не будет интересовать, куда вы их потратите: на бар или другие нужды.

— Хорошо, — сдавленно произнес Василий, до побеления костяшек сжимая в кулаке бумажную салфетку. — Обсудим сумму…

— Лучше, если вы решите этот вопрос непосредственно с Денисом, — я кивнула Власову, он придвинул к нам стул и сел.

Пока мужчины обсуждали размер компенсации, я достала телефон, который нещадно вибрировал последние пять минут. На дисплее было шесть пропущенных от Милы и СМС. Девушка просила разрешения привести в бюро свою маму в ближайший понедельник. На этот день у меня было запланировано слушание дела Акуловых, поэтому никаких дополнительных встреч не предполагалось. Но учитывая, что слушание утром, то после обеда я могла встретиться с Ольгой Красовской, о чем и написала Миле. Девчушка ответила сразу и пообещала обязательно быть вовремя.

Денис договорился с Коняевым о сумме выплаты, которая явно не оправдала ожидания владельца бара, но ему ничего не оставалось, кроме как согласиться. Я напомнила Василию, что если он хочет получить свои деньги, то завтра же должен забрать из полиции заявление на Дениса. Недовольный мужчина сдался окончательно.

Мы с Власовым поднялись на улицу и в полном молчании прошли до двора, где я припарковала машину. Оставаясь на виду у посетителей бара, я держала себя в руках, но как только мы оказались в безлюдном дворе, не выдержала и бросилась Денису на шею.

— У нас получилось! Получилось!

Как маленькая девчонка, я скакала посреди улицы, обнимая Власова за плечи. Мне было так легко и хорошо, как никогда. Денис подхватил меня и закружил в воздухе, а я залилась смехом.

— Ты потрясающая, Лисенок! — проговорил он и тоже засмеялся.

— Пусти меня, дурачок! Ты же с сотрясением, — я несильно ударила его в плечо, но он не отпускал.

— Да ничего страшного там нет. Завтра, кстати, выписываюсь, — ответил он, аккуратно опуская меня на землю.

— Как завтра? Так скоро?

— Врач, конечно, отпускать не хотел, но я не могу и дальше торчать в палате. Много работы, тем более, сейчас надо найти деньги Коняеву.

— Найти деньги?.. У тебя с этим проблема? — заволновалась я. За всеми этими переживаниями, я даже не подумала о том, есть ли у Власова средства на откуп. Он вроде говорил, что заплатить сможет.

— Такой суммы нет. Мы сошлись на восьмидесяти пяти тысячах. У меня все деньги идут на ресторан…

— Я что-нибудь придумаю, — сказала я, нервно кусая губу, продумывая, сколько у меня есть на карточке и наличными дома.

— И думать забудь! — сурово сказал Власов и подошел ко мне вплотную, заключая мое лицо в чашу своих ладоней. — Ты мне помогла уже. Если бы не ты…

— Если бы не я, то ты не попал бы во все эти передряги, — проговорила я, воскрешая невыносимое чувство вины, которое так старалась задушить.

— Твоей вины нет, Лисенок, — словно прочел мои мысли Денис. — Не вздумай считать иначе.

— Денис…

— Не вздумай! — повторил он, внимательно вглядываясь мне в глаза, отчего по телу рассыпались проказники-мурашки.

Власов стоял непозволительно близко, нас разделяли какие-то миллиметры, но невидимая стена принципов, долга и чести оказалась непробиваемой.

— Нужно ехать, — с трудом проговорила я, и Денис отпустил меня, позволяя почувствовать болезненный холод в местах, где меня касался. — Я подвезу тебя до больницы.

— Не надо, Лисенок. Прогуляюсь. Тут недалеко.

— Сейчас поздно. Тебе нужно успеть вернуться до девяти.

— Хорошо… Тем более, мне приятно провести с тобой еще немного времени.

Я кивнула и пошла к машине. Этим вечером мы снова должны были навсегда попрощаться, вот только в этот раз я не верила, что все кончится. Почему-то во мне жила твердая уверенность, что теперь Денис не исчезнет из моей жизни, хотя бы потому, что чувства к нему стали частью меня. И от этого становилось одновременно радостно и печально. Он — мой крест, который предстоит нести на Голгофу, которой станет семейная жизнь с Костей.