Квартет Розендорфа - [115]
Издатель поддался соблазну словесного поединка и спросил, распространяется ли выбор на право перестать быть евреем.
— Разумеется.
Тогда он с явным недовольством спросил, я ли выбрал Эрец-Исраэль или ее выбрал за меня другой. Я не пожалел его и сказал, что сей путь страданий действительно выбрали за меня другие, но вопрос о выходе из еврейского народа — вопрос сугубо теоретический, поскольку еврею не дозволяют забыть, откуда он пришел, и не спрашивают его, куда он желает идти. Он упрямо желал услышать, что бы я избрал, не будь вопрос сугубо теоретическим.
— Писатель не волен в выборе. Язык — его родина.
Я произвел на него тяжкое впечатление, он, похоже, пожалел, что потратил месяцы своей жизни на то, чтобы возвратить меня в «пределы свои»[91]. Он протянул мне руку братства, чтобы привлечь меня к очистительному роднику иврита, я же предпочел вязнуть в немецком болоте.
После «Хрустальной ночи» из программы концерта Симфонического оркестра Эрец-Исраэль вычеркнули увертюру Вагнера[92]. Среди участников квартета разгорелся шумный спор.
Розендорф сказал:
— Инфантильная реакция. Музыка есть музыка, и не важно, каковы политические воззрения композитора. В письмах Мендельсона можно найти антисемитские замечания. Что ж — и его следует запретить?
Фридман с Литовским оказались в одном лагере, впрочем, ни одному, ни другому это не доставило удовольствия. Когда музыка оскорбляет чувства публики, даже если они вызваны неправильными представлениями о связи этой музыки с жизнью, то стоит воздержаться от ее исполнения, говорили они. Марта поддержала Розендорфа. У нее вышел какой-то спор с мужем по другому поводу, и потому теперь была потребность противоречить ему. Эва держалась равнодушно. Она не любит Вагнера. Его специализация — действовать на нервы, а ее это раздражает. Вагнер использует чересчур много средств, чтобы сказать нечто простое.
В этих словах обнаружилась интересная грань Эвиного характера. Я тотчас согласился с нею, хотя хорошо видел, что остальные не верят в искренность моей солидарности с мнением Эвы. Но я в самом деле испытывал по отношению к Вагнеру нечто сходное, хотя ощущение это было неясным, а Эва только нашла банальное выражение для моих чувств. Нечто угрюмое произрастает из музыки: этого гневного человека, претендующего на титул романтика. Музыка его, пробуждающая бурные восторги перед вымышленным великим прошлым, — всего лишь попытка сдвинуть источники национальной гордости немцев: от Иммануила Канта и Иоганна Себастьяна Баха к дикарям, обнажавшим меч, когда вполне можно было обойтись словом. С этой точки зрения музыка Вагнера действительно связывается с разжиганием первобытных страстей, заменивших изучение обстановки и разумное политическое планирование, направленное на исцеление государства. Боюсь, евреи раздражали Вагнера самим своим существованием — из-за их скептического отношения к гениальности. При всей нашей восторженности перед ярким талантом нам все же не свойственно преклоняться перед гением как перед божеством. Вагнер, обожествлявший себя, страдал манией преследования, случающейся у людей гениальных. Тот, кто не готов был курить ему фимиам, был для него отступником, заслуживающим распятия. Претензии Вагнера к евреям были неоправданными. Если бы он не напичкал своих опер тевтонскими чудищами, евреи шли бы во главе вагнерианцев. Им потребовалось больше столетия, чтобы привыкнуть к христианской символике, вплетенной в немецкую музыку, в том числе к той, что была тяжела для евреев, — а тут приходится петь осанну героической непосредственности варваров, несущих честь на конце копий.
Вагнеру удалось вызвать первую ссору между мной и Фридманом. Для него, как и для многих сионистов, любое, даже несущественное событие, вроде запрета исполнения Вагнера, становится поводом для оправдания действий Всемирной сионистской организации. Я же позволил себе занять позицию скептицизма по отношению к такого рода национальным чувствам. Слово за слово разговор дошел до Герцля и тех театральных приемов, к которым он прибегал, чтобы разжечь воображение представителей восточноевропейского еврейства. Я говорил, пожалуй, резковато. Герцля, превосходного фельетониста, но посредственного драматурга, тянуло именно к театру. Он собрал в зале базельского казино несколько десятков евреев, заставил их надеть вечерние костюмы и вообразил, будто тем самым поставил перед судом истории совесть мира. Три года спустя после опубликования. Декларации Бальфура выяснилось, что возвращение в Сион есть начало столетней войны.
Фридман был потрясен. Двадцатый век, сказал он мне, войдет в историю мира как столетие, когда произошла еврейская революция. Революция эта держит в одной руке мотыгу, а в другой — словарь иврита.
Я мог бы расцеловать его в обе щеки. Святая простота! Все больше укрепляюсь во мнении, что наивность не состояние, предшествующее знанию, а форма защиты от непримиримого внутреннего противоречия. Это способность зачеркнуть факты, спрятаться за благими пожеланиями. В лоне подобной простоты может обитать духовная жестокость.
В последнее время я заскучал по пианино. Когда-то я играл неплохо, но после столь длительного перерыва все позабыл. Хильда купила старенькое пианино, и я решил восполнить потерянное. Шансов мало. Но все же вскоре смогу играть «Анну-Магдалену»
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
ЭЛИ ВИЗЕЛЬ — родился в 1928 году в Сигете, Румыния. Пишет в основном по-французски. Получил еврейское религиозное образование. Юношей испытал ужасы концлагерей Освенцим, Биркенау и Бухенвальд. После Второй мировой войны несколько лет жил в Париже, где закончил Сорбонну, затем переехал в Нью-Йорк.Большинство произведений Э.Визеля связаны с темой Катастрофы европейского еврейства («И мир молчал», 1956; «Рассвет», 1961; «День», 1961; «Спустя поколение», 1970), воспринимаемой им как страшная и незабываемая мистерия.
Библиотека-Алия. 1977 Перевел с английского Г. Геренштейн Редактор И. Глозман Художник Л. Ларский כל הזכויות שמורות לספרית־עליה ת.ד. 7422, ירושלים היוצאת לאור בסיוע: האגודה לחקר תפוצות ישראל, ירושלים וקרן זכרון למען תרבות יהודית, ניו־יורק.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой маленькой антологии собраны произведения и отрывки из произведений Василия Гроссмана, в которых еврейская тема выступает на первый план или же является главной, определяющей. Главы, в которых находятся выбранные нами отрывки, приведены полностью, без сокращений. В московской ежедневной газете на идише «Эйникайт» («Единство»), которая была закрыта в 1948 году, в двух номерах (за 25.11 и 2.12.1943 г.) был опубликован отрывок из очерка «Украина без евреев». В конце стояло «Продолжение следует», но продолжения почему-то не последовало… Мы даем обратный перевод этой публикации, т. к.