Квартет - [18]

— Зачем ты говоришь мне все это? — в недоумении тряхнула я головой.

— Время собирать камни, — с обреченностью проговорил кот, повернув морду на запад. — Одному Богу известно, как закончится ваш долгий спор. И будет лучше, если вы решите это сами, чем возьмется кто-то другой.

— Не могу поверить, что речь действительно обо мне.

— Вы должны все вспомнить. Иначе по-прежнему будете слепым котенком в лапах судьбы! — воскликнул Василий. — И есть только один способ вспомнить все.

— Какой же?

Василий колебался.

— Ну, скажи! — просила я.

— Надо пройти второй круг.

Хватит с меня чертовщины!

— Нет, любезная моя нечисть. Никаких кругов. Вы меня упекли сюда. Вы и вызволяйте. Сейчас. Немедленно!

— Это оговор! — пискнул кот. — Вы сами в любой момент можете покинуть эту богадельню.

— Черт побери, это невероятно! — воскликнул Лукоморьев.

— Хотите денег? — недоуменно предположил его клон. — Но какие деньги можно заработать, выкладываясь с десяти до шести? Это же смешно. Давайте лучше займемся алюминием!

— Мы вполне можем устроить любые деньги и без этого, — приподнял брови его оригинал. — Сколько вам нужно?

Кот в своем человеческом обличье сосредоточенно и хмуро выкусывал грязь из-под ногтей.

— Василий, прекрати! — раздраженно воскликнула я. — Как тебе не стыдно?

Он, еще более насупясь, спрятал руки в карманы.

— А вам? Не стыдно? На кой черт вам нужна работа?

— Синьорина права, — вмешалась Ингигерда, снова дитя с косичками. — Она идет своей дорогой, а вы все просто не понимаете. Пусть идет. А я пойду в школу.

— В здешнюю? — не поверил Лукоморьев. — Преподавателем? А есть такой предмет — основы каббалы?

— Нет, не преподавателем, — отвечала Ингигерда. — Я тоже хочу побыть ребенком. Кикимора утащила меня еще в дошкольном возрасте. Я ее об этом просила?

— Твоя мать утопила тебя, дурочка, — нежно пробормотал Василий.

— Одиннадцатый век, дикие нравы, — со взрослой рассудительностью высказалась Ингигерда.

— Довольно препирательств, — отрезала я. — Вы мне надоели смертельно. Хочу нормальной человеческой жизни.

— Желание царевны — закон, — усмехнулся Лукоморьев. — Куда бы вы хотели устроиться?

— На свою прежнюю работу.

— Там что, медом намазано? — спросил Василий.

— Напротив. Там мне придется тяжеленько, — отвечала я.

— Я ничего не понимаю, — вздохнул клон. — Вот уже, кажется, ты знаешь любое людское движение наизусть. А потом они выкидывают такое коленце, что хоть стой, хоть падай.

— Ладно, — нахмурился Лукоморьев. — С завтрашнего дня вы работаете. Получите удостоверение. — Он достал из кармана мое потертое конторское удостоверение со всеми необходимыми печатями и подписями. — Приступайте.

С этими словами он очертил в воздухе силуэты своих соратничков, и все трое выпали куда-то, будто их вырезали ножом. Сам он подошел к батарее парового отопления и просочился в нее.

Удивительно, что самыми верными моими друзьями оказалась самая что ни на есть нечисть.

— Здравствуйте, Сергей Павлович, — не без некоторой робости я заглянула в кабинет начальника.

Сергей Павлович привстал.

— Ах, Аленушка, — фальшиво обрадовался он. — Что же вас так долго не было?

— Вы же не хотели меня видеть, — невинно напомнила я.

— Ну что ты…

Во мне подняла голову ведьма.

— Вы знали, что мне некуда податься и что у меня возникли небольшие проблемы, — ласково продолжала я, — но все-таки уволили.

— Ну, ты же понимаешь, — растерялся он.

— Да, я все понимаю, — согласилась я. — Ведь я два дня не появлялась на работе без уважительной причины.

— Да! — встрепенулся он. — Вот именно.

— Но вы знали, не так ли? — улыбалась я. — И тем не менее устроили мне головомойку публично, а потом, не выслушав объяснений, указали на дверь. К тому же ведь я украла деньги…

— Послушай, у каждого в жизни бывают ошибки.

— Что же случилось такого, что вы вдруг их осознали? Вам являлась тень отца Гамлета?

Начальник побледнел. Я поняла, что мои твари успели убедительно побеседовать с ним.

— Прошу вас! — заговорил он. — Присядьте. Не губите меня. Я уже не молод, и у меня дети… Жена, да. Теща. Ну, хотите, я встану на колени перед вами? — Его маленькие глазки забегали по углам. — Умоляю, не погубите. Я запутался…

Я уже жалела, что завела этот разговор. Мне было стыдно за него.

— Сколько вам нужно?

— Чего?

— Я ничего не меряю на рубли, — захихикал он. — Разумеется, речь идет о долларах.

— Нет, спасибо. — Я встала. — Я хотела бы просто продолжить свою работу.

— Конечно, конечно, — торопливо забормотал он, — вы же знаете, я выправил все документы. Не держите зла, ради бога.

— Кого ради? — обернулась я от двери.

— Ради кого бы то ни было, — поправился Сергей Павлович. — Умоляю!

Я вошла в рабочую комнату. Следом просеменил начальник.

— Господа, — голос его сорвался. — Господа, — тверже повторил он, не без некоторого напряжения обретая свой обычный импозантный вид. — Ошибка разъяснена. Денег Алена не брала. Гм! С сегодняшнего дня она снова работает у нас.

Коллеги кивнули и снова уткнулись в бумаги. Объятий и извинений ожидать не приходилось. А может, они чувствовали вину передо мной?

Я села за свой стол, пальцем провела черту по пыльной столешнице. И слезы полились у меня из глаз. Я так скучала по ним, так хотела сказать, что произошло недоразумение, что я даже без вины прошу у них прощенья. Катя Хохлома, яркая девчонка, всегда в цветных платках на голове и с целым набором елочных украшений в ушах и на шее, — как мне недоставало ее простого и веселого взгляда на жизнь! Димка Малышев и Лешка Шестопалов — Шестилапый, как он сам себя величал еще, наверное, с детского сада, — с которыми мы бродили по городу и трепались, неужели они поверили, что я взяла?