Квантунская рапсодия - [43]

 - Александр Викторович, надо немедленно направить Третьякову один батальон и батарею из полка полковника Ирмана. Его соединения ближе всех расположены к передовой, я только что проезжал мимо них – обратился Кондратенко к Фоку, чем вызвал у генерала сильное душевное волнение.

 - А по какому праву, вы отдаете свои распоряжения, Роман Исидорович?! Здесь я командир, и дивизия подчиняется только мне! И я считаю, что Третьяков вполне сам может справиться с японцами! – визгливо заговорил Фок, намериваясь вступить в длительную перебранку равного с равным, но Кондратенко быстро пресек его намерения.

 - Согласно приказу начальника Квантунского укрепрайона, с сегодняшнего дня командование по обороне перешейка возложено на меня, и все находящихся здесь войск переподчинены мне. Вот приказ, ознакомьтесь – Кондратенко быстро извлек из походной сумки листок и протянул его Фоку. Тот осторожно взял бумагу, быстро пробежал его глазами, и злая улыбка озарила его лицо.

 - Здесь подпись самотопа Макарова, а не генерала Стесселя, и значит, эта филькина грамота не имеет никакой силы – категорично изрек Фок и торжествующе посмотрел на Фролова, от чего подпоручик сразу побледнел.   

 - Вы видимо несколько не в курсе событий, Александр Викторович. Со вчерашнего дня, генерал Стессель смешен с поста командующего Квантуном и отозван в ставку Куропаткина в Мукден – учтиво произнес Кондратенко.

 - Как смещен!? Кем, Алексеевым?! – удивленно вскричал Фок.

 - Государем императором! – коротко бросил Кондратенко и, не обращая внимания на застывшего в изумлении генерала, приказал Фролову – немедленно отправляйтесь к полковнику Ирману и передайте мой приказ об отправке на передовую двух батальонов пехоты и двух батарей. Дорога каждая минута. И передайте артиллеристам, чтобы не развертывали орудия на открытых позициях, только за холмами.

 - Но генерал Стессель запретил размещать орудия в укрытиях, поскольку это явный признак трусости которую мы не должны демонстрировать перед врагом – гневно вскричал Фок – это недостойно русского солдата!

 - В результате этой глупости мы и лишились большей части своих пушек, так как «трусливые» японцы разместили свои орудия как раз на закрытых позициях, невидимых для нас – ответил Кондратенко Фоку и, не желая вступать в пререкания с ним, обратился к Фролову – я не задерживаю вас подпоручик.

  Как оказалось потом, приказ о переброске подкреплений был отдан в самый нужный момент. Когда в штаб генерала Оку поступило известие об успехе солдат 4-й дивизии, командующий японской армии решал трудную для себя задачу. К этому моменту командующий артиллерией полковник Исии доложил, что за время обстрела вражеских позиций батареи полностью исчерпали свой запас снарядов. На каждое орудие осталось только по двадцать снарядов, а на скорый подвоз боеприпасов не стоило надеяться. Начавшееся на море волнение, сделало невозможным разгрузку транспортов со снарядами.

  Оку уже подумывал о прекращении атак на русские позиции, как сообщение с правого фланга полностью пресекли все его колебания. Генерал моментально прокричал «банзай» в честь императорского дома и, выпятив грудь, властно заговорил, обращаясь к офицерам штаба. 

 - Великая богиня Аматерасу подвергла наш боевой дух испытанию и в награду за нашу твердость, и упорство послала удачу. Оборона русских на правом фланге прорвана и нужно еще одно усилие, чтобы одержать окончательную победу. Передайте полковнику Исии мой приказ открыть огонь по русским позициям, и вести стрельбу до последнего снаряда. Затем мы вновь атакуем противника и полностью исполним свой долг перед божественным императором, захватив вражеские позиции. Это надо сделать как можно скорее, пока русские не двинули свои резервы от Тафаншина.   

  Приказ Оку был выполнен полностью и вскоре, вновь загрохотала японская артиллерия. Вражеские позиции в который раз за день окутались дымами от разрывов снарядов, а затем в атаку ринулись солдаты, подхлестываемые криками своих офицеров. Воспитанные в духе беспрекословного подчинения приказу, японцы смело шли в бой, свято веря в особенность своего долга перед страной и императором.

  Однако, как не селен был боевой дух солдат генерала Оку, захватить русские позиции в центре и на левом фланге они не смогли. Огонь батарей полковника Исии так и не смог подавить сопротивление русской пехоты, под чьим яростным огнем они были вынуждены отступить.

  У пришедшего на наблюдательном пункте генерала Оку, вид отступления солдат вместо гнева и разочарования вызвала улыбку на лице. Видя ожесточенное сопротивление русских в центре и на левом фланге японских войск, генерал радовался. Скованный боем противник не сможет перебросить ни одного солдата на правый фланг атаки, где решалась судьба всего сражения.

  И словно в подтверждении правоты мыслей командующего, на левом фланге вражеской обороны стали возникать флаги страны восходящего солнца. Они были отчетливо видны в бинокль и ясно говорили об успехе японской атаки. Забыв о сдержанности, генерал радостно прокричал «банзай» и его крик поддержали все с ним присутствующие.