Квантунская рапсодия - [15]

 Совещание у наместника было прервано известием с Золотой горы о приближении к Артуру вражеской эскадры. Перед лицом приближающейся опасности, Алексеев был вынужден отпустить моряков, не забыв напомнить им о необходимости беречь корабли.

  В этот день японский флот приближался к Артуру двумя колоннами. Впереди шли два тяжелых крейсера «Кассуга» и «Ниссин» закупленные японским консулом у Италии в декабре 1903 года. Опасаясь быть захваченными русскими кораблями в Средиземном море, они проделали далекий путь домой, находясь под охраной британских кораблей. Вместе с ними шли ещё два броненосных крейсера «Асама» и «Ивате», а чуть восточнее от них шли три броненосца под флагом адмирала Того в сопровождении легких крейсеров.

  Появление японской эскадры у стен Артура было обусловлено желанием адмирала, убедиться в правдивости сообщения японских шпионов находящихся в Порт-Артуре о гибели «Петропавловска», повреждении «Победы» и отход Макарова от командования Тихоокеанским флотом.

  С большим волнением японский адмирал ждал появление русских кораблей на внешнем рейде Артура под адмиральским флагом, и когда это не произошло, радостно улыбнулся.

 - Наши разведчики по-прежнему отлично служат своей стране и нашему божественному микадо. Адмирал Макаров видимо, действительно серьезно болен, либо отстранен от дел. В противном случаи он обязательно бы вывел свои корабли из Артура – назидательно молвил Того офицерам своего штаба расположившихся в боевой рубке «Микасы». Отстранив от лица бинокль, адмирал приказал  «Кассуга» и «Ниссин» провести перекидной обстрел Артура, с целью опробования на русских их десятидюймовую корабельную артиллерию.

  Вскоре, оставив эскадру и скрывшись за массивом Ляотишана, японские крейсера открыли по Артуру огонь, но стреляли очень неважно. Выпущенные ими снаряды ложились с таким разбросом, что результатом этой бомбардировки были только два раненых солдата на Тигровом полуострове. 

  В ответ по врагу открыли огонь броненосцы «Пересвет» и «Полтава», который благодаря действиям корректировщиков с Ляотишана был весьма удачен. Снаряды, выпущенные с броненосцев, все ближе и ближе ложились к бортам японских крейсеров, и те, дабы не попасть под накрытие были вынуждены сменить позицию.

  И тут произошел случай внесший большую сумятицу в ряды японцев. Начав движение крейсер «Кассуги» неожиданно налетел на мину ранее выставленную, на подступах к Ляотишаню по приказу адмирала Макарова. Получив пробоину в районе машинного отделения, крейсер моментально сбавил ход, накренился, а со всех бывших вместе с ним кораблей началась беспорядочная стрельба по воде. Как и русские моряки 31 марта, японцы заподозрили присутствие подводных лодок противника.

  Однако эта феерическая стрельба не смогла предохранить корабли микадо от новых столкновений с русскими минами. Стремясь оказать помощь лишившегося хода «Кассуга», к нему приблизился другой броненосный крейсер «Ивате» и в свою очередь наскочил на мину правым боком. Это привело к возобновлению стрельбы по воде, на этот раз более продолжительной. Не менее пятнадцати минут японцы из всех орудий утюжили воды Желтого моря, стремясь уничтожить злокозненную русскую подлодку.

  Встревоженные взрывами и беспорядочным огнем своих броненосных крейсеров, японские броненосцы немедленно приблизились к месту происшествия и оказались удобной стоячей мишенью для русских артиллеристов.

  Выйди в этот момент в море русская эскадра, при поддержке береговых батарей она смогла бы хорошо потрепать неприятеля даже в своем нынешнем, ослабленном составе. Но, увы, этого не произошло. Атакованный многочисленными сообщениями о подрыве вражеских кораблей, генерал-адъютант так и не отдал приказа к выходу в море.

  На энергичные требования командира «Севастополя» Эссена о немедленном выходе эскадры на внешний рейд, штаб наместника долго не давал ответа, и только когда японские корабли легли на обратный курс, Эссену просигналили «Не согласен».

  Подобные действия наместника вызвали открытое негодование на кораблях эскадры, как среди матросов, так и среди офицеров. Вкусив свободу при Макарове, они не собирались «быть застегнутыми на все пуговицы».

 - Эх, такой случай упустили поквитаться с японцами за «Петропавловск» и адмирала!! Позор! Вполне могли бы выйти и накидать косоглазым гостинцев! Макаров такого бы шанса не упустил! Спасибо минерам и артиллеристам с «Полтавы», что закатали снаряд в «Микасу». С паршивой овцы хоть шерсти клок! – в единодушном порыве негодования бурлили кубрики и кают-компании.

 - Ничего, ничего! Вот поправиться «Дедушка» и мы свое возьмем, непременно – пытались успокоить крикунов боцманы и старшие офицеры кораблей и им охотно верили.

  В эти дни больше всего население Артура интересовало здоровье адмирала. Все от мало до велика, побывали в госпитале, где находился флотоводец, но никого из посетителей, по распоряжению главного врача Добровольского к нему не пустили.   

  Полностью погруженный в кипучую деятельность кабинетных интриг, наместник только поздно вечером первого апреля он побывал в госпитале, в котором находился Макаров. Конечно следуя правилам хорошего тона, наместнику следовало бы узнать о состоянии больного утром, как это сделал генерал Стессель с супругой или даже вечером 31 марта, как капитаны кораблей эскадры. Однако у господина Алексеева были свои заботы, в которые адмирал Макаров совершенно не вписывался.