Квантовый сад - [84]

Нагрудная пластина слегка щелкнула, рецепторы восприняли другие запахи. Он ожидал ответа, но слова «расти снова» начали меркнуть. Появились новые слова вокруг слова «племя».

«Плохое происхождение»/ «плохая пыльца». Синоним неискренности в словаре Hortus quantus, ненадлежащие гены, отправленные в прошлое, не подготавливающие нынешнее поколение Hortus quantus к будущему.

Но старший продолжал изменять сообщение у него на глазах, используя комбинации запахов, то, чего в Союзе никогда прежде не наблюдали.

«Плохое происхождение»/ «плохая пыльца» померкло, на его месте появилось «без происхождения».

Белизариус ничего не понимал. Это за пределами словарного запаса. Пыльца, гены, истина и восприятие для Hortus quantus были синонимами, выражающими общую концепцию правильности и предвидящей надежды. А сейчас противоположное. Неправильность, приводящая в отчаяние слепота.

«Помощь», – предложил Белизариус. «Расти снова», – настаивал он.

Но Hortus quantus даже не стали это стирать. Что для них Белизариус, как не сияющий ангел уничтожения? Он сделал им лоботомию, он погасил их общую душу. Они не обязаны ему отвечать.

Другие старшие не шевелились. Никакого плавления в суставах за счет препятствующих замерзанию белков. Никакого медленного ковыляния при слабой гравитации. Черная кожа, наделенная фотосинтезом, прилипла к ледяным статуям, исполняя лишь бездумные функции обмена веществ. Мыслительная суть ушла из них, превратив огромный архипелаг в скопление одиноких островов.

Он ничего не может сделать. Он может создавать связанные частицы, но не в силах связать между собой Hortus quantus, тем более – с их племенем в прошлом и будущем.

Он не мог смотреть на них. Принять результат своего преступления было больше того, что он мог вынести. Однако отвернуться тоже не выход: идеальная память сохранит их перед мысленным взором как слайд-фильм ужасов понимания того, что он натворил. Память стала проклятием Белизариуса точно так же, как когда он увидел уничтожение Гаррета. И он, шатаясь, пошел прочь от живого кладбища, им сотворенного.

– Они думали и разговаривали, – тихо сказал внутри шлема Святой Матфей.

– Я уничтожил их душу, – срывающимся голосом ответил Белизариус.

Святой промолчал.

– Они были уникальны, – продолжал он. – Трансцендентны. Они реально существовали за пределами материального. Я уничтожил ту их часть, которая была вечной.

– Мистер Архона, – сказал ИИ. – Белизариус. Вы не могли этого знать. Так вышло случайно.

– Это не вопрос знания. Я это сделал. Но это же самое сделал и проект Homo quantus. Hortus quantus были бы живы, если бы я был более осторожен и менее любопытен. Homo quantus не потеряли бы дом, если бы я мог контролировать свои инстинкты. Наши инстинкты, те, которых требовали Банки, были сделаны слишком сильными, чтобы оставаться безопасными. Я был недостаточно силен, чтобы остановить самого себя. Homo quantus как раса разделят эту ответственность, но большая часть вины – моя.

Святой Матфей что-то говорил в ухо Белизариусу, но тот не слушал. Странно, но его мозг перестал записывать информацию. Он шел, не считая шагов, не измеряя расстояния в миллиметрах. И тут изображение Святого Матфея появилось на мониторе в его шлеме.

Белизариус закрыл глаза, продолжая идти, следуя мысленному образу поверхности, записанному в его мозгу. Он не слушал ИИ. Просто шел, и едкая печаль закрывала от него все, пока кто-то не схватил его за нагрудные ремни и не крутанул.

Сжатой в кулак рукой Иеканджика держала ремни на его скафандре, в другой ее руке был пистолет.

– Что вы здесь делаете? – спросила она по лазерному каналу связи. – Я оставила вас у буровой.

Его вина была слишком велика, чтобы ее пересказывать; ком в горле слишком огромен, чтобы что-то произносить.

– Что случилось? – требовательно спросила она.

– Происшествие, – услышал Белизариус голос Святого Матфея. – Он изучал Hortus quantus из состояния фуги. И с ними случилось что-то плохое.

Иеканджика не опустила пистолет. Прищурилась, глядя на поле Hortus quantus.

– Они на него среагировали? – спросила она. – Что-то, что может заметить Союз?

– Я убил их всех, – сказал Белизариус.

– По мне, они не выглядят мертвыми, – сказала Иеканджика.

– Они были настоящей квантовой формой жизни, – сказал Белизариус. – Обладали настоящим декартовым дуализмом ума и тела. Их суть не здесь. Она состояла в постоянном взаимодействии квантовых спутанностей в пространстве и времени. Я наблюдал это. И разрушил своим наблюдением все то чудо, которое невозможно увидеть.

Иеканджика убрала пистолет в кобуру и взялась руками за его шлем. Развернула, заставив смотреть ей в глаза. Фонарь на ее шлеме слепил.

– Вы уверены? – спросила она.

Он неловко кивнул, закрывая глаза от ее взгляда и от света.

– Это ужасно, Архона… – сказала она. – Однако это стадо растительных разумов все равно не прожило бы и пары месяцев.

– Они бы выжили. Их сознание за счет квантовой спутанности пережило бы вспышку. Оно пережило бы даже кражу врат.

– Будем надеяться, что то же самое можно сказать о Союзе.

– Все, за что я берусь, идет неправильно. Они сделали меня одним из лучших экземпляров в моем поколении, примером. Вместо этого я стал аферистом. Будучи аферистом, я предавал клиентов, использовал друзей и подверг опасности весь свой народ. Встреча с Hortus quantus, единственный непорочный момент моей жизни, оказалась отравлена встроенными в меня любопытством и одержимостью.