Квантовый сад - [41]

«Пугало» не мог понять природу зрительного уменьшения и увеличения размера корабля. Ни законы перспективы, ни законы движения не могли этого объяснить. Как ничто не могло объяснить и природу странных искажений времени и скорости откликов во внутренней диагностике системы его ракеты. Происходило нечто очень и очень странное.

«Пугало» не мог понять суть этого пространства и то, что видит, как и скорость внутренних откликов. Но он понял, с незнакомым ему ужасом, что более не видит горловины «червоточины». Он пролетел внутрь Оси всего на пару километров, но не мог в точности контролировать параметры сноса, поскольку торопился, так что даже такой же обратный путь не обязательно приведет его назад к горловине. Если он вообще когда-нибудь сможет ее найти.

Корабль с инфлатоновым двигателем снова начал разворачиваться. Его пилот знал, как прокладывать курс в этом пространстве. Как же долго Союз и Homo quantus работали вместе, чтобы реализовать этот бунт?

Не имеет значения. «Порт-Картье» заблокирует один из входов этой странной «червоточины». А затем у Конгрегации будут десятилетия и столетия, чтобы слой за слоем раскрывать ее секреты; возможно, при помощи тех Homo quantus, которых захватил в плен «Пугало». И возможно, при помощи полковника Союза. Сам «Пугало» не может прокладывать курс в этом пространстве, но он в состоянии в точности повторять все повороты и перемещения вражеского корабля. Как только они окажутся на другой стороне «червоточины», он определит положение по звездам и отправит сигнал Конгрегации.

25

Иеканджика резким щелчком закрыла замок шлема, не обращая внимания на щенячьи нежности двух Homo quantus. Она никогда не испытывала подобных невинных страстей. Время от времени у нее были любовники, по случаю, но никогда не было подобной беззащитности, которую демонстрировали Архона и Меджиа. В прошлом, будучи относительно молодой, она вступила в тройственный брак с генерал-лейтенантом Рудо и бригадиром Вакикондой, которые были значительно старше ее. Она всегда уважала Вакиконду и преклонялась перед военным чутьем генерал-лейтенанта Рудо, перед ее талантом лидера и непоколебимой верой в то, что они когда-нибудь вернутся домой. Несмотря на собственный провал в том, что они потеряли врата времени, Иеканджика была очень горда, когда Рудо повысила ее в звании и поставила на командный пост во флоте.

Лояльность Иеканджики была непоколебима с самого детства, но за последние три дня ее жизнь вышла из колеи. Изменилось все. Генерал-лейтенант Рудо на самом деле оказалась не Рудо, но имя не имело значения. Женщина, которую они называли Рудо все эти годы, осталась тем же человеком, каким была до рождения Иеканджики.

Однако имена имеют значение, как и поступки.

В Союзе называли корабли в честь мест и людей, которые много для них значили: «Мутапа», «Лимпопо», «Кампала», «Гбуду», «Батембузи». Имена и места, с которыми связана их история, их идентичность. В Венерианской Конгрегации поступали точно так же, беря вошедшие в легенды имена и названия из колониального Квебека. Зимбабве, столица Союза, получила свое название от королевства Железного Века именно потому, что в именах заключена сила.

Так что молодая женщина Вимбисо Тангвераи, взявшая имя Кудзанаи Рудо, получила тотемную силу, чтобы попасть в Академию. И она превратила это имя в заклинание: его с почтением произносили во флоте, которым она командовала, уважали политики Союза и с ненавистью произносили в Конгрегации.

Возможно, генерал-лейтенант была вправе занять место Рудо в истории. Каковы шансы того, что настоящая Рудо достигла бы того же, что и отнявшая ее жизнь? Если убитая Рудо была хоть как-то похожа на тех представителей элиты общества Союза, с которыми Иеканджика познакомилась после их возвращения на Бахвези, шансы этого ничтожны.

Иеканджика пошла к шлюзу. Переворот в ее жизни не утихал, он становился лишь сильнее. Теперь она была выдернута из истории, она вступала в легендарные времена, такие, когда малейшая ее ошибка может привести к неудаче восстания, начавшегося сорок лет назад.

Архона присоединился к ней в тесноте шлюза. Иеканджика запустила механизм, и внешняя дверь шлюза распахнулась, открывая зрелище сюрреалистического пространства вокруг катера – мелькание сизого вперемешку со вспышками света, идущего неизвестно откуда, приливы сладких вкусов и болезненно сильные выбросы белого шума. Все вокруг виделось ее глазам так, будто находилось одновременно на трех разных расстояниях.

На поверхности катера, достаточно устойчивого на вид, будто он перемещался во всем этом странном пространстве, то входя в фокус, то выходя из него, вспыхивали зеленые и синие блики. Ее собственные руки в перчатках будто мерцали, и, когда она пошевелила ими, чтобы избавиться от этого впечатления, они будто стали короче. У Архоны, похоже, этих проблем не было, и, сосредоточившись на нем, она смогла несколько снизить впечатление от странности происходящего. Его потемневшее лицо смотрело на нее из-под ореола стекла шлема.

– Готовы, полковник? – спросил он.

Если он может справиться с этим, то и она сможет. Она не Homo quantus, но она горда своим званием офицера, и это не изменится ни в гиперпространстве, ни в прошлом.