Квантовый сад - [37]

– Ты их здесь хранишь? – спросил Стиллс.

Катер задрожал, когда открылись створки грузового отсека. Белизариус переключил изображение.

– Он таскает их с собой, – с легкой горечью сказала Иеканджика.

– Эти, что ли? – спросил Стиллс. – Мне казалось, ты говорил, что это «червоточины». А эти просто крохотные.

– Пятнадцать метров в ширину и десять в высоту, – ответил Белизариус. – Достаточно маленькие, чтобы уместиться в отсеке, если согнуть слегка.

Стиллсу наверняка хотелось сострить или сказать что-нибудь оскорбительное, типа: «Ты, нахрен, “червоточины” гнешь?», но, вероятно, даже сквозь толстые слои его подкожного жира и мышц проникла капелька благоговения.

Паукообразные роботы Святого Матфея выгрузили врата времени с катера и начали заталкивать в глубокую расщелину шириной в двадцать метров, заполненную непроглядной тьмой. Появилась голографическая схема стен расщелины, всей зоны контакта астероида и врат времени на ней.

– Сможете сделать поправку на неравномерное гравитационное поле, мистер Стиллс? – спросил Святой Матфей.

– Отвали, хрень наручная, – ответил Стиллс.

– Тогда передаю вам управление, – сказал Святой Матфей.

– А чё надо, щеголь?

– Как только мы войдем в «червоточину», твои приборы начнут показывать чушь, – ответил Белизариус. – Пользуйся счислением по скорости, чтобы полностью остановиться через сто метров после входа. С этого момента всю навигационную информацию тебе будет давать Кассандра.

Стиллс включил и выключил холодную тягу безо всякой надобности, просто затем, чтобы подразнить остальных. И им пришлось хвататься за окружающие предметы, чтобы остаться на месте. После этого Стиллс подвел катер к плоскому срезу входа во врата времени, делая поправку на неравномерное гравитационное поле астероида за счет умелой работы двигателями.

– Типа, вряд ли ты хочешь, чтобы я краску содрал с твоего классного кораблика о стены «червоточины»? – спросил он.

Белизариус ничего не ответил. Дворняга напрашивается на комплименты или попросту хочет его подколоть. У него есть допуск от тридцати до пятидесяти сантиметров на сторону в самом широком месте «Расчетного риска». Он никогда не допускал ошибок в пилотировании и никогда гонок не проигрывал. Гордости в нем много.

Стиллс вел катер вперед. Пространство вокруг изменилось. Визуальная мертвая неподвижность астероида сменилась на зловещее пульсирующее свечение. Иеканджика вздрогнула.

– Puta! [14] – сказал по внутренней связи Стиллс.

Человеческая нервная система развивалась, реагируя на достаточно малый набор визуальных, слуховых, имических и физических раздражителей. Колонизация иных миров иногда приводила к тому, что некоторые органы чувств лишались даже этого в условиях жизни в крохотных искусственных обитаемых зонах. Здесь же произошло обратное. В одиннадцатимерном пространстве этого собора все нервные окончания испытывали воздействие феноменов, аналогов которым не было в памяти человеческой нервной системы. Лиловые пятна в визуальном канале, напоминающие интерференцию. Омерзительная мешанина фантомных вкусов. Мозг Homo quantus был в состоянии создать алгоритмы выделения ложных сигналов или уйти в savant, если потребуется. А вот Иеканджика, Стиллс и даже Святой Матфей подверглись этому удару по полной.

Иеканджика какое-то время сидела, широко открыв глаза и крепко сжав губы, но быстро справилась с собой, и выражение ее лица стало спокойным настолько, что даже Белизариус не мог судить, нервничает ли она. Сидящая рядом с ним Касси, уже вошедшая в savant, начала выдавать навигационную информацию.

Полная остановка. Разворот на сорок пять градусов по оси q. Полная остановка. Разворот на сорок пять градусов по оси r. Двести метров в секунду двадцать восемь секунд, развернуть катер на сто восемьдесят для торможения, полная остановка, следующий поворот.

Белизариус смотрел на Иеканджику. Нельзя допустить, чтобы пребывание здесь под таким воздействием навредило ей. За окнами кабины было чуждое и странное пространство – по большей части непроницаемое для обычного человеческого зрения и даже для большинства датчиков. Колеблющиеся полотнища света заполняли внутреннее пространство врат времени. Оно было холодным, как темная расщелина в астероиде, но мимо катера временами пролетали гамма-лучи и даже античастицы. Еще более странным, чем визуальная картина, было зловещее ощущение от разворачивающихся вокруг дополнительных измерений. Вероятно, у Иеканджики немного скручивало живот, оттого что зрение и центр равновесия не могли обработать поступающую информацию.

Было бы неправдой сказать, что они с Кассандрой иммунны к воздействию гиперпространства. Они были способны рационализировать, а затем разделить между собой эти ощущения, но дополнительные органы чувств создавали дополнительные слабые места. Гравитация и электромагнитные поля распространялись в одиннадцатимерном гиперпространстве иным образом, нежели в обычном, более того, эти закономерности менялись в зависимости от того, по какой из осей пространства они перемещались. На отдельных участках траектории на короткое время возникали два временных измерения вместо одного, и ощущение в магнитосомах в эти моменты Белизариусу не нравилось.