Квадрат смерти - [12]
— Студенты, вас ждет Дальний Север!
Для северной экспедиции нужны студенты старших курсов, но суровый Север манит его, и Виктор Донец добивается своего. Романтика — мир юных и отважных. И вот уже Виктор — геоботаник в геологической партии на необжитой тогда Чукотке.
Он возвращается в университет, но ненадолго — в его помощи нуждаются старики-родители на родной Украине, у него самого уже семья.
И вот — июнь 1941 года. Военкомат, длинный поездной состав — солдаты отправляются на фронт. У одного из вагонов прощается с женой матрос Виктор Донец. Оба сына в детском саду, и времени, чтобы попрощаться с ними, нет… До свидания, город на Днепре, — матрос уезжает на войну…
А на баке у зенитчиков идет совсем другой разговор, тут слышны веселые возгласы и смех. Рассказывает старшина Самохвалов.
Виктор Самохвалов еще только начинает свое повествование, а слушатели уже заранее улыбаются. Сам же Самохвалов серьезен чрезвычайно, лишь в прищуренных, с хитрецой глазах поблескивают искорки.
— Так вот, — повествует старшина, — было это перед войной в Школе оружия Учебного отряда Черноморского флота. Я эту самую школу закончил с отличием, и меня оставили инструктором-преподавателем вместе со старшиной, по прозвищу Сахарный. Но сразу могу сказать: сахару в нем было маловато. А почему я так утверждаю, сейчас скажу. Был этот Сахарный мужчина дородный, крикливый и страсть как любил показывать свое командирское превосходство над матросом. А наше дело, инструкторов, было — обучать комендоров, а также знакомить с новыми видами оружия. Ясно?
— Ясно, — подтверждают голоса.
— А по распорядку дня вечером, где-то около десяти часов, полагалась прогулка. И вот то я, то он выводит роту. И как только он, Сахарный, ведет, так начинает покрикивать: «Ножку!» А ее нет. Сахарный нервничает, командует: «Бегом!» Ну, пробегутся. А потом ни песни, ни стройного шага. Или еще лучше — ни с того ни с сего внезапно триста глоток как дадут: «Нюра, иду я в моряки!..» Песни у нас были всякие, иные и с юморком. А Сахарный юмора не признавал.
Рассказчик замолкает — дает слушателям возможность отхохотаться.
— Ну-ну… — торопит Василий Сихарулидзе, и его тоненькие черные усики, всегда тщательно подбритые, вздрагивают от сдерживаемого смеха. — А дальше? Что тянешь, товарищ старшина? Говори, пожалуйста.
— В другой раз идет строй, а нога — одна. Левой как врежут (ботинки яловые с железными накладками), а правой — чуть-чуть. Снова левой грохнут, а правой не слышно. Тут нашему Сахарному совсем уж такт изменяет. «Накажу!» — кричит. А как накажешь? Три сотни идут, а виновных нет. Вижу — нужно, браточки, подать конец. А то и вовсе с головой уйдет под воду. Подхожу и натихую говорю: «Ваня, дай я скомандую…»
— И дает? — сверкает черными глазами Сихарулидзе.
— А что ему делать? — пожимает крутыми плечами Самохвалов. — Дает. А я вперед подсчитаю пару раз ногу, а потом этак мягко, но погромче:
— Запевай!
Как гаркнут! Особенно любили «Про козака Голоту». Выходят жители послушать, а мои орлы ножку дают без команды — мостовая гремит — и в Учебный отряд заходят. Полковник Горпищенко — командир Школы оружия, или Потапов — командир роты, всегда хвалили. А мои орлы отвечают, аж стекла звенят:
— Служим Советскому Союзу!
— Ай, молодец! — восхищается Сихарулидзе. — Когда ты гаварил про Сахарного, я вспомнил ха-арошую грузинскую пагаворку: «Медведю виноградник поручили — он никого туда не пустил, но от винограда ничего не осталось…»
Удовлетворенно посмеиваясь, Самохвалов поднимается:
— Мне, братишки, еще стенгазету нужно выпустить, так что прошу прощения…
Старшина — редактор газеты.
Но Виктор Самохвалов не успевает дойти до кубрика, где монтируется газета, — на батарее играют боевую тревогу. Старшина бегом возвращается к своей пушке на полубак…
Первым замечает неприятельские самолеты Саша Лебедев. В считанные секунды на мостике оказывается и его лейтенант Семен Хигер. В ту же минуту дальномерщик дает дистанцию, и Семен быстро определяет курсовой угол. Однако ему кажется, что проходит целая вечность, пока он получает данные по таблицам… Семен не слышит собственного голоса, когда выкрикивает команду, и замирает в ожидании залпа.
Все разрывы ложатся впереди самолетов. Расчет по новым, по своим таблицам правильный, и теперь уже остается продвигать завесу огня на себя и не давать самолетам пройти ее.
Семен видит характерные, резко отличающиеся от наших самолетов, силуэты немецких бомбардировщиков. Но в их сторону уже протягиваются огненные дорожки от носовых автоматов Косенко, Самохвалова, Тягниверенко, а спереди и сбоку разрываются снаряды, выпущенные пушками Лебедева, Бойченко, Сихарулидзе… Все гуще роятся взрывные дымки вокруг налетчиков, и строй вражеских самолетов начинает распадаться.
Вдруг один из пары «юнкерсов», шедших впереди, задирает крыло. В ту же минуту с носовой части батареи доносится торжествующий крик:
— Полундра!.. Капут фашисту!..
Потеряв управление и густо дымя, «юнкерс» падает все ниже, и вот он уже взрывает зелено-голубоватую поверхность моря своим большим, распадающимся в агонии серым телом, в последнее мгновение показав дымящийся хвост…
В повести «Мальчишка ищет друга» писатель Б. Тартаковский рассказывает, как озорные, хорошие ребята Шурка Чоп и Таня Калмыкова находят настоящих друзей и избегают большой опасности. С их судьбой тесно переплетается нелёгкая судьба Антоши Пугача, попавшего в дурную компанию тунеядца и хулигана Репы. После многих злоключений Антошу берут в свою дружную семью молодые рабочие и выводят паренька на прямую дорогу.
На рассвете 17 октября 1944 года со стороны Карпат появился военный самолет. Его уже с полуночи ожидали на аэродроме «Три Дуба» близ Банска-Бистрицы. В самолете находилась десантная группа майора Зорича. Эта группа впоследствии явилась ядром советско-словацкого партизанского отряда, который после сформирования прорвался в тыл немецких войск, наступавших на освобожденный район, и развернул боевые операции на вражеских коммуникациях в районе Братиславы.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.