Кузницы Марса - [29]

– Отсутствует, – согласился Робаут.

– Журнал астронавигационных событий и ссылки на исходные значения удалили, – заметил магос Тихон. – Невозможно определить, откуда отправили спасательную капсулу. Без этого маяк бесполезен.

– Не совсем, – возразил Робаут, достав из кармана сюртука тонкий диск из прессованной меди, который покрывали вытравленные угловатые коды. – Информация здесь.

– Ты осквернил святой артефакт, – заявил Котов. – За подобное богохульство я могу казнить тебя на месте. Только посвящённым в тайны Культа Механикус позволено прикасаться к внутренним механизмам благословенной машины.

– И именно это и произошло, – ответил Робаут, поворачиваясь к своему экипажу. – Я велел магосу Павельке изучить катушку, содержащую все местные звёздные ссылки о том, где потерпела аварию капсула и удалить её. Вы уже увидели достаточно, чтобы убедиться в подлинности маяка, поэтому я предлагаю всем успокоиться и готовиться покинуть орбиту.

– Зачем вы это сделали?

– Я провёл расследование и знаю, что вы не стали бы архимагосом Марса, если бы соблюдали каждую заключённую сделку.

– Что может помешать мне попросить реклюзиарха силой отобрать у вас диск памяти?

– Ничто. Правда, он очень хрупкий, и сомневаюсь, что вы сможете восстановить данные, когда я раздавлю его ботинком.

Окружавшие стол магосы содрогнулись от угрозы Робаута, шокированные самой мыслью уничтожить столь бесценное знание.

– Хорошо, капитан Сюркуф, какую плату вы ожидаете получить сверх той, о который мы договорились, скрывая информацию от меня?

– Мне не нужно больше денег или технологии, если вы об этом. Я просто хочу получить возможность управлять “Ренардом” на переднем крае флота, как только мы окажемся на другой стороне Шрама Ореола и стать первым, кто встретится с тем, что там находится. Когда мы окажемся там, я с удовольствием передам вам диск памяти. Честное слово верного слуги Золотого Трона.

Робаут убрал диск в карман, увидев, что Котов понял, что у него нет другого выбора, кроме как согласиться.

– И так, – сказал он, наклонившись и положив руки на красный камень стола. – Полный вперёд?

Микроконтент 06

Авреем наблюдал, как падал лысый человек, переворачиваясь и кувыркаясь в воздухе. Беднягу звали Вехлас, и он кричал, пока не ударился головой о выступающую перекладину поворотных лесов. Дальше он падал молча. К тому времени, как его тело растянулось на палубном настиле в пятистах метрах внизу, большинство остальных рабочих вернули внимание к огромному плазменному цилиндру, который возвышался перед ними. Подмостки были узкими и раскачивались от шагов рабочей бригады внизу. Авреем видел, как они отцепили плазменный цилиндр от поддерживающих смазанных цепей, и направили в зияющее отверстие приводной камеры.

– Он уже упал? – спросил Койн.

Авреем кивнул, он был слишком ошеломлён и опустошён, чтобы ответить.

– Почему ты всегда смотришь? – поинтересовался Хоук.

– Я продолжаю надеяться, что кто-нибудь сделает хоть что-нибудь, чтобы помочь.

– Размечтался, – проворчал Хоук. – Механикус плевать на нас – мы просто рабы. Даже не люди. Они считают, что оказывают нам честь, убивая здесь. Ничего себе честь, а?

– Я видел, как четыре человека погибли, заправляя всего один двигатель, – сказал Авреем, вытирая пот со лба грязным рукавом спецовки. Когда-то она была ярко-красной, но с тех пор промокла и покрылась грязно-чёрными пятнами масла.

– Четыре, – задумчиво произнёс Койн. – Мне показалось, что больше.

– Нет, последний не упал на палубу, – пояснил Хоук, бросив злой взгляд на Вреша, облачённого в мантию надсмотрщика, управляющего работой с парящего репульсионного диска. – Бедолага упал на один из нижних подмостков. Он не умер, но, похоже, переломал все кости.

Безразличие, которое демонстрировали Механикус, ужасало Авреема.

– Люди гибнут, а для надсмотрщиков это всего лишь неудобство.

– Мы – завербованные, – сказал Хоук. – Чего ты ожидал?

Авреем кивнул и опустился на корточки, положив голову на руки. Они воняли потом, лопнувшими волдырями и машинным маслом. Вместе с Хоуком, Койном и Крушилой он работал с сотней других мужчин на узких подмостках, оказавшихся частью огромных поворотных лесов, которые перемещались подобно гигантскому колесу вокруг внешнего корпуса необозримого термоядерного реактора. Бурлящий плазменный реактор размещался в подфюзеляжной части приводной камеры. Диаметр приводной камеры составлял три четверти километра, всего их было пятьдесят. Каждой из них требовалось две дюжины плазменных цилиндров величиной с цистерну руды, которые вставляли словно пули в барабан револьвера, чтобы “Сперанца” накопила достаточно энергии и покинула орбиту.

Реакторный храм резонировал звуками тяжёлых погрузочных платформ, лязгом цепей толщиной с опорные колонны, скрипом бинарных гимнов, ударами молотов и вулканическим громом извергающейся плазмы. Сильно воняло едкими газами, и в воздухе повисло марево от плазменных вспышек и сверкающих предупредительных маяков. Из-за теплового истощения пришлось заменить больше дюжины мужчин на подмостках, а вода, поступавшая по грязным пластмассовым трубам, оказалась солоноватой и с привкусом металла.