Кузина королевы - [12]

Пенелопа потерла запястье – оно все еще саднило в том месте, где Рич выкручивал его. Пару раз он угрожал избить ее, и она почти хотела, чтобы он хоть раз выполнил свою угрозу. Уж тогда бы она нашла на него управу! Она бы написала Лейстеру, Хантингтонам, своему брату лорду Эссексу. Она знала, что все они, даже леди Хантингтон, придут в ужас, если узнают, насколько плохо с ней обращаются. Хотя что они могут сделать – вступив в брак, всегда оказываешься во власти мужа.

После Рождества они все собирались в Лондон... А что, если Рич ее не отпустит? Эта мысль приводила Пенелопу в отчаяние. Ей было всего лишь восемнадцать, и ее жизнь только начиналась. А что, если он вообще никогда ее отсюда не выпустит?

Часть третья АСТРОФИЛ И СТЕЛЛА

1582-1587 годы

Пенелопа все же поехала в Лондон. Королева милостиво назначила свою кузину баронессу Рич камер-фрейлиной, а ее соизволению не мог противиться даже самый жестокосердный муж.

Сначала они поехали в дом Рича, расположенный в прелестном пригороде Стратфорда-ле-Боу – среди пекарен, как подметила Пенелопа. Это был район булочников и кондитеров, и по праздникам, если была хорошая погода, жители любили гулять по Майл-Эндроуд до узкого моста через реку Ли, подкрепляясь по дороге булочками с кремом. Дом лорда Рича был отделен от остальных построек обширным садом. Пенелопе нравилось здесь – это, конечно, был не Стренд, одна из главных улиц в центральной части Лондона, но жить тут было спокойнее.

Во время их первого визита ко двору Елизавета I милостиво приняла молодую чету и даже вспомнила о былых поездках в Лиз. После того как королева с несколькими избранными удалилась в свои покои, придворные разбрелись по огромной королевской приемной, приготовившись занимать себя кто чем может. Некоторые собирались группами вокруг столов для карточной игры, другие обсуждали заморские новости, новые книги или свежие скандалы – кому что было по вкусу, серьезные политики усаживались в кресла и вели длительные беседы, наиболее пылкие джентльмены тоже не теряли времени даром – флиртовали с чужими женами. Между прочим, каждый пренебрежительно отзывался о наряде соседа, а сосед отвечал тем же. Это был мир остроумия и интриг; здесь не было места ни глупым, ни робким. Большинство придворных были хорошими собеседниками, и у Пенелопы было много друзей среди них – она чувствовала себя здесь как рыба в воде. Она, лорд Рич, лорд и леди Уиллоубай, лорд Камберленд, и Филипп Сидни играли в модную карточную игру под названием «примеро». Рич в самом начале игры предупредил Пенелопу, чтобы она не делала крупные ставки. Кое-кто за столом удивленно поднял брови, а Пенелопа начала нервничать. В Лизе он был волком среди ягнят, но неужели он не понимает, что двор – дело иное? К несчастью, он до этого выпил. Перегрин Уиллоубай заметила, что самые азартные игроки – мужчины. Ее муж улыбнулся. Они были красивой парой и любили друг друга – они вступили в брак наперекор своим семьям. Пенелопа с тоскливой завистью смотрела на их отношения.

– Только не приходите ко мне и не просите, чтобы я оплатил ваши долги, – сказал Рич Пенелопе.

– Думаю, на собственные нужды у меня хватит средств.

– Вы первая в своей семье, кто вправе так думать, – добавил он и промямлил еще что-то о нищих Деверо.

Филипп, слушавший все это с видимым отвращением, отодвинул свой стул.

– Не соблаговолит ли ваша светлость повторить последнее замечание? – усмехнулся он.

– Сядьте, Филипп, – сказал лорд Уиллоубай.

– Я не чужой в семье Деверо, и так как братья леди Рич еще юны, чтобы вступиться за сестру и дать отпор подобному неуважению...

Уиллоубай и Камберленд стали уговаривать его успокоиться, а Пенелопа тихо добавила:

– Пожалуйста, мистер Сидни.

Сидни подчинился. Как и многие чувствительные люди, он легко выходил из себя, если видел несправедливость в отношении другого, и не мог скрыть своих чувств. Он был бледен и тяжело дышал.

Рич, хоть и был уже пьян, все же понял, что они все против него, и попытался исправить положение, заявив:

– Недостаток женщин в том, что они ничего не понимают в деньгах. Моя жена никогда не следит за своими расходами. Бог знает чему их нынче учат...

– Сдается мне, некоторых из них учат терпению, достойному Гризельды, как известно, женщины непревзойденной красоты и редкостной терпеливости, – сказал Сидни, ив голосе его прозвучала сталь.

Камберленд сдал карты с грацией шулера.

Теперь для всех, сидящих за столом, стало делом чести, чтобы Пенелопа выиграла. Это было непросто, так как у нее были очень плохие карты, однако скоро Камберленд, который сидел рядом с ней, нашел выход. Черноволосый, худощавый, он излучал жизнелюбие и делал вид, что ему все нипочем. Он стал жульничать, давая Пенелопе возможность собрать из плохих карт хорошие комбинации.

– Ну, давайте посмотрим, что у нас есть... – бормотал он время от времени. – Двойка и тройка. Негусто. Вот вам еще. – И затем с удивлением: – У вас прайм.

В другой раз у нее был флэш к тузу, а это было еще лучше.

Рич окончательно напился и уже ничего не понимал, кроме того, что его жена выигрывает. Это его раздражало. Все остальные поддерживали Камберленда, ставя на проигрышные карты, и скоро перед Пенелопой выросла горка монет.– Она смеялась, чувствуя комок в горле. Она была так благодарна друзьям за свою победу. Вокруг них начала собираться толпа – многие придворные каким-то образом узнали, что Рич выставляет себя полным болваном, и подошли поглядеть на потеху. К концу игры вокруг стола было так людно и жарко, что на Пенелопу накатила дурнота. Она зажмурилась.