Кузены - [85]

– Проблема в том, что Адам недостаточно страдал, – напряженным голосом говорит Тереза. – Он не знает, что такое потерять ребенка.

У дяди Арчера тревожно округляются глаза:

– Тереза, нет!

– Что еще мне делать с дочерью Адама? Просто отпустить ее? Как он отпустил моего сына?

Я в панике хватаю ртом воздух. Пробегает мысль – кажется, пахнет бензином. Или это дым?

– Вы злы на нашу семью, я понимаю. И у вас есть на то причины. Но если хотите свести счеты – сведите их со мной. Не с Обри, – убеждает дядя Арчер. Он прижимает руки, которые держал поднятыми, к груди, будто обозначая мишень. – Выместите все на мне. Я тоже там был. Мог что-то сделать, но не сделал. Как и за всю свою чертову жизнь.

– Не надо, – едва выговариваю я. Сердце у меня бьется почти в горле.

– Кайла говорила, что ты не знал, – резко бросает Тереза. Запах дыма чувствуется все явственней. – Или все-таки знал?

Глаза Арчера мечутся между ней, пистолетом и мной, в конце концов останавливаясь на мне. Напряженное выражение на лице смягчается. У меня сжимается сердце, а потом грудь вдруг переполняется теплом. Этот взгляд, который я никогда не видела прежде… Отцовский взгляд.

– Знал, – просто говорит дядя.

Все происходит с молниеносной быстротой. Пистолет отрывается от моей шеи. Рука Терезы перемещается, и я реагирую почти рефлекторно, изо всех сил толкнув ее плечом. Она теряет равновесие и летит на пол. Оглушающий звук выстрела наполняет комнату, кто-то вскрикивает. Мой локоть пронзает острая боль, когда я падаю сверху. Снова раздается крик. На полу возле меня растекается красная лужица, но я выворачиваю шею, отчаянно пытаясь разглядеть дядю Арчера.

– Обри! – Он оказывается прямо надо мной, в одной руке пистолет, и я от облегчения чуть не теряю сознание. – Ты ранена?!

– Вроде бы нет… – Я поднимаюсь с Терезы – та стонет, лежа неподвижно. Ее левая нога окровавлена, по полу растекается лужа крови. Лицо спрятано в сгиб локтя, дыхание тяжелое. – Кажется, я ее ранила.

– Она сама себя подстрелила, – мрачно отвечает Арчер. – Надо вызвать помощь. У тебя есть телефон?

– Мой сел.

Я встаю. Действие адреналина постепенно отпускает, и запах гари наконец ощущается уже в полную силу. Снаружи за стеклами стоит зыбкое дымное марево.

«Пола, разожги, пожалуйста, огонь в южной гостиной», – сказала Тереза, отсылая сестру. Я делаю шаг за порог и выглядываю в коридор. До меня откуда-то доносятся треск и шипение. Мокрый пол блестит. «Ты уверена, Тесс?» – «Абсолютно».

– Здесь что-то не так, – говорю я.

И в этот момент коридор охватывает пламя. Я отшатываюсь.

– Господи! – выкрикивает дядя Арчер. – Надо выбираться! Вставайте!

Он склоняется над Терезой, пытаясь поднять ее. Та протестующе стонет, и он подхватывает ее на руки. Она безвольно повисает, как тряпичная кукла.

– Обри, на лестницу! Слева от тебя!

– Здесь не выбраться!

Все вокруг меняется в мгновение ока. Огонь повсюду, пляшущие языки пламени охватывают холл внизу. Дым вздымается клубами. Кашляя, со слезящимися глазами, я выскакиваю обратно на террасу.

– Это единственный выход! – Дядя Арчер бросается мимо меня с Терезой на руках, но тут же отступает, закашлявшись. – Ладно, попробуем по-другому.

Опустив ее на кожаное кресло в углу, он хватает второе и запускает в ближайшее окно. Стекло разлетается во все стороны. Я прикрываю рот и нос руками – дыма в комнате только прибавляется. Дядя Арчер сдергивает с декоративной вешалки длинный старомодный зонтик и сбивает с переплета острые осколки. Я со вторым бросаюсь на помощь и выглядываю наружу. Сердце у меня обрывается.

– Слишком высоко!

– Сделаем веревку, – откликается дядя Арчер.

Он хватает покрывало со спинки дивана. Я срываю с окна полупрозрачные занавески и оглядываюсь в поисках еще чего-нибудь подходящего. От двери доносится какой-то рев, и я с ужасом вижу, как пламя, метнувшись по карнизу под потолком, перекидывается на ближайший книжный шкаф. Сперва это всего лишь оранжевая полоска вдоль верхней полки, но мгновение спустя он вспыхивает целиком.

Дядя Арчер крепким двойным узлом привязывает покрывало к ножке старомодного тяжелого дивана возле окна, а другой конец – к занавескам, которые в моих руках кажутся почти невесомыми.

– А выдержит? – сглатываю я. – Не порвется?

Подергав, дядя Арчер затягивает сильнее и окидывает комнату взглядом. Книжный шкаф охвачен огнем, потолок над ним тоже начинает гореть. Все в серо-черном дыму, дышать нечем даже возле разбитого окна. Лизнув ковер, пламя разбегается по его поверхности.

– Должно выдержать. – Дядя Арчер выбрасывает свободный конец наружу. – Ты первая, Обри. Постарайся расслабиться и приземлиться на ноги.

Спорить нет времени. Я перехватываю покрывало пониже узла на ножке дивана и свешиваюсь в окно. Осколки режут руки, бледно-зеленая ткань пропитывается кровью. Я спускаюсь так быстро, как только могу, и не успеваю даже глазом моргнуть, как заканчивается и покрывало, и занавеска, а я словно едва продвинулась вниз. Не знаю, сколько еще осталось до земли, но это уже не важно. Другого выхода нет. Разжимаю руки и падаю.

Приземляюсь на ноги, но колени подгибаются, и я валюсь на бок, сильно ударившись. Все тело болит, однако перевернуться и посмотреть на особняк я могу. Нижний этаж весь охвачен пламенем. Из окна, откуда я только что вылезла, валит дым. Занавеска болтается над землей примерно на высоте человеческого роста. Ни дяди, ни Терезы не видно.