Кувалда - [48]

Глава 32

— Рассказывай.

Следователь по особо важным делам В. В. Астахов исподлобья глядел на Кувалду усталым, равнодушным взглядом, и Краснослав ясно видел, что тот поскорее хочет разобраться с этим делом и уйти домой. Уже вечерело, в участке их промурыжили достаточно долго.

— Что рассказывать? Меня чуть не убили и не ограбили, посреди бела дня, — пожал плечами Кувалда.

— Не прикидывайся дурачком, Сычёв, — сказал Астахов.

— Я и не прикидываюсь, — сказал Краснослав. — Шёл по переулку, эти четверо вышли.

Он поднял взгляд на портрет императора, висящий позади Астахова. Его Императорское Величество Константин Вторый смотрел с портрета гордо и надменно, и Кувалда отметил его сходство с наследником. От следователя этот взгляд не укрылся.

Астахов встал. Подошёл к окну, сцепил руки за спиной, задумчиво поглядел на багровеющий закат.

— Давай начистоту, Сычёв. Я расскажу тебе, что я думаю, а ты мне скажешь, прав я или нет, — сказал следователь и снова повернулся к нему.

Кувалда снова пожал плечами. Он пока не выбрал окончательно, какую стратегию ему сейчас использовать.

— Ты хоть и из дворян, но, можно сказать, в опале. С наследником подрался, с императорскими гвардейцами подрался, из гимназии едва не вылетел. Значит, мотив у тебя есть, и весомый.

Кувалда слушал и не перебивал.

— Эти, так сказать, товарищи — из революционных кружков. И ты с ними заодно планировал убить Государя, — продолжил следователь.

— Что?! — Краснослав вскочил со стула, с грохотом опрокидывая его на пол.

— Сядь, — приказал Астахов не терпящим возражений тоном. — Завербован ты Абрамом Бронштейном, подпольная кличка «Большев», как раз после драки с преображенцами, здесь, в изоляторе временного содержания. Сегодня вы с сообщниками проверяли один из маршрутов императорского конвоя, после чего попытались скрыться через переулки. Начался конфликт, причиной которого, я полагаю, послужили деньги в твоём портфеле, полученные от иностранной разведки. Я прав?

Кувалда почувствовал, как внутри всё переворачивается. Версия Астахова была до ужаса логичной и складной.

— Молчишь? Значит, прав, — произнёс Астахов.

— Нет, — ответил Краснослав.

— Но объяснить всё это ты, конечно, не можешь, — хмыкнул следователь.

— Могу, — сказал Кувалда. — Деньги я честно заработал на ставках. По проспекту я просто гулял, а конвой Императора увидел случайно. Там же увидел подозрительных типов, за которыми решил проследить. Никакого Большева я знать не знаю.

Астахов сел за стол, обмакнул перо в чернильницу и начал записывать слова подозреваемого мелким убористым почерком.

— В прошлый раз ты у меня лично про Абрашку спрашивал, значит, знаешь его, — подловил следователь.

Кувалда вспомнил рептилоида в камере и скрипнул зубами от клокочущей ненависти.

— Вообще, такими делами должно бы Третье Отделение заниматься, — сказал Астахов, не отрываясь от писанины. — Но у них нынче дел невпроворот.

Краснослав вдруг подумал, что, возможно, в Третьем Отделении могут знать об инопланетной угрозе. Во многих мирах только спецслужбы имели доступ к информации о рептилиях, чтобы не пугать мирное население. Или наоборот, в Третьем Отделении могли скрываться агенты рептилоидов. Зеленокожие ублюдки могли проникнуть куда угодно, если дать им достаточно времени.

— Так, — произнёс Астахов, откладывая перо и заново пробегаясь глазами по написанному. — Значит, от сотрудничества отказываешься?

— Нет, не отказываюсь, — ответил Краснослав.

Кувалда подумал, что примерно на этом этапе обычно происходит переход от простого допроса к допросу с пристрастием и пыткам. Но здесь он дворянин, а дворянина пытать они не осмелятся.

— Имена, пароли, явки, — скучающим тоном произнёс следователь. — Расскажешь мне про сообщников, пойдёшь обратно в гимназию. Не расскажешь — придётся передать тебя Третьему Отделению, и поверь мне, тебе не понравится.

— Я никого из них не знаю, — сказал Краснослав. — Ни разу не видел.

— Хорошо, так и запишем, — согласился Астахов. — Встретил впервые на акции, в целях конспирации имён друг другу не раскрывали. Кураторов, значит, знаешь своих. Должен знать. Кто твои кураторы?

Кувалда вздохнул и потёр переносицу. Изворотливость следака начинала утомлять.

— Я не революционер. Куратора у меня нет. Никого из этих ублюдков я не знаю, — тихо прорычал он.

Следователь оторвался на мгновение от писанины и посмотрел прямо Кувалде в глаза. Краснослав ясно увидел, что тот ему не верит, что он уже убедил самого себя стройной и логичной версией происходящего, и переубедить упрямого полицейского будет невероятно трудно.

— Знаешь, почему я тебе не верю? — вдруг спросил Астахов.

— Почему?

— Наш человек следил за тобой от самой Гимназии, — поведал следователь, на что Кувалда только пожал плечами.

Ничего предосудительного он не сделал.

— Он видел, как ты покупаешь пистолет. А потом видел, как ты стоишь и смотришь на Императорский конвой. А потом идёшь прямо за своими сообщниками. Нет смысла отрицать, Сычёв.

— В чём меня обвиняют? — вздохнул Краснослав.

Если что-то и можно было предъявить Кувалде, так только лёгкие телесные повреждения одного из бомбистов. Сломанный нос, ушибленная рука. Не более. Прямых доказательств участия Кувалды в революционном кружке не было, а значит, всё обвинение строилось на домыслах следователя и свидетеля-шпиона. Именно поэтому Астахов так отчаянно пытался раскрутить его на признание.