Кутгар - [91]

Движение на контркурсах длилось лишь несколько мгновений. Вскоре передовые корабли фланговых групп начали разворот и устремились навстречу друг другу. Где-то далеко, в той точке пространства, где растворялся невидимый след «Утреннего света», они встретились, сомкнув горловину. Пришелец очутился в ловушке. Так, по крайней мере, считали марагасцы. Я решил подыграть им и приказал сбросить скорость. Джамповые двигатели были заглушены, корабль перемещался на более медленных ионных. Находившиеся в рубке астронавты напряженно ожидали развития событий.

— Сейчас они попытаются договориться, — объявил я и не ошибся. Марагасские вояки полагали, что зарвавшийся агрессор поставлен на место, и требуется совсем немного, чтобы поставить его на колени. Звездное ничто пронзили строчки сигналов.

— Они обращаются к нам, — сообщил Ттерр.

— Что они говорят?

Ттерр ответил не сразу. Какое-то время ушло на расшифровку послания. «Утренний свет» по-прежнему летел вперед, направляя свой затупленный нос точно в стоящий посередине вражеского строя линкор. Это был флагман, и я подивился рыцарской безрассудности врагов. Вместо того, чтобы руководить боем, прячась за бронированными спинами других кораблей, их адмирал вылез вперед, чем обрек себя на скорую неминуемую смерть.

Рубку заполонила гнетущая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием и мерным пощелкиванием приборов. Я вдруг ощутил, как лихорадочно колотится человеческое сердце. Оно было взволновано, хотя, право, повода для волнений не было.

Наконец Ттерр подал голос:

— Они запрашивают, кто мы, и приказывают остановиться.

— Ты сможешь ответить?

— Конечно.

— Тогда передай им, что я, капитан судна, предлагаю им сдаться. Прибавь, что в противном случае они будут уничтожены.

Ттерр послушно исполнил приказ. Ответом был торпедный залп.

Марагасцы верно оценили возможности вражеского судна и не стали размениваться на всякого рода бессмысленные мелочи, а сразу пустили в ход свое главное оружие. Линкоры выпустили навстречу «Утреннему свету» примерно с полусотни торпед. Пятьдесят серебристых рыбин, начиненных колоссальной энергией, которой было вполне достаточно, чтобы породить небольшую звезду. Торпеды летели навстречу, угрожающе отбрасывая за собой инверсионный след, делавший их четко различимыми на экранах локаторов — пятьдесят крохотных раскаленных ос, готовых влить многомегатонный заряд яда в неповоротливого черного медведя и с наслаждением разорвать его шкуру в клочья.

— Огонь! — приказал я, перекладывая рули.

«Утренний свет» рванулся вниз и вправо, уходя от смертоносного вихря. Торпеды стали менять курс, теряя на этом скорость, отчего стали уязвимы перед лазерными импульсами. Двенадцать батарей заговорили все разом. Восемь установили перед торпедами зеленую завесу огня, прочие стреляли, метя в маячащих невдалеке рейдеров.

Кусок ничто над головой окрасился диковинным фейерверком. На фоне густой распустившейся зелени стали расцветать ослепительные огненные цветы. Один, два, десять; тридцать четыре, пятьдесят. Золотистые кляксы растекались сообразно одним им ведомой закономерности, перемешивая зелень с красно-желтым, кленовым буйноцветьем. Зелень постепенно гасла, уступая осеннему звездопаду, затем батареи дали еще несколько залпов, вернув в прозрачно-турмалиновое небо штрихи зеленых облаков.

Корабль тряхнуло так, что я едва удержал в руках рычаги управления. Ударная волна, вызванная гибелью торпед, стремительно расползалась во все стороны, рождая в безмолвном спокойствии космоса чудовищную бурю. Пол и стены вздрогнули еще раз и еще, с такой силой, что все находившиеся в рубке, исключая меня, оказались сбиты с ног. Я представил, каково сейчас приходится легким судам марагасцев, и улыбнулся. Вместо того, чтобы уничтожить пришельца, ядерные торпеды основательно потрепали свой же флот.

Тревожно мигнули огоньки на пульте.

— Все в порядке, Ттерр?

— Незначительные повреждения.

— Прикажи исправить их.

— Уже сделано. К нам приближается группа рейдеров. Я выставлю на их пути боновое заграждение.

— Действуй.

— Справа заходят катера.

Я посмотрел на экран. Катеров было слишком много. Поэтому для начала я поразил их рой дезинтегрирующей волной и лишь потом отдал приказ истребителям:

— Добить!

Два десятка сферических аппаратов покинули ангары и устремились навстречу потрепанному вражескому воинству. Через несколько мгновений в том секторе разыгралась схватка, перевес в которой был на нашей стороне.

Тем временем марагасцы оправились от шока и предприняли новую атаку. Рассыпавшись клином, линкоры наседали на «Утренний свет», норовя прижать его к фаланге из космических батарей, которая взяла вправо и приготовилась стать стеной, о которую разобьется дерзкий чужак. Корабли марагасцев вели огонь из орудий, но по-прежнему больше полагались на торпеды. Космические батареи вторили своим собратьям залпами ракет. Миллионы тонн взрывчатой энергии и стали летели в черное тело моего корабля.

Все это было не более чем детской забавой. Я мог включить джамповые двигатели и покинуть поле боя, развернуться и атаковать вражеские порядки с тыла. Я мог без всякого труда остановить огненный шквал и пустить в ход дезинтеграторы. Однако и не стал делать этого. Быстро манипулируя рулями, я увел «Утренний свет» в сторону предоставил своему экипажу возможность полюбоваться самоуничтожением вражеских эскадр. Ядерные торпеды потеряли первоначальную цель и, приманенные сферическими остовами космических батарей, поразили их, а ракеты, выпущенные с последних, вонзились в бока линкоров. Черноту разорвали белесо-кровавые вспышки. Дезинтегрирующие лучи «Утреннего света» довершили разгром, покрыв черную пустоту обломками оплавленной стали.