Кутепов: Мираж - [5]
План Кутепова состоял в том, чтобы по линии Невский — Литейный оцепить толпу и гнать её к Неве, а там рассеять или расстрелять. Отряд ещё не дошёл до Невского, когда произошёл первый эпизод, в котором Кутепов показал себя настоящим командиром. Из-за жёлтого здания-коробки Александрийского театра появились солдаты, неорганизованной толпой валившие по мостовой. Расстёгнутые шинели, грязные сапоги, равнодушно-наглые лица. Идущие сзади волокли несколько пулемётов и несли коробки с лентами. Солдаты посторонились, давая дорогу колонне. Полковника словно и не заметили.
— Стой! — крикнул Кутепов, расстёгивая кобуру, и, доставая револьвер, приказал: — Поручик, найдите командира этой шайки!
Смущённый капитан тут же объявился сам и виновато доложил:
— Ваше превосходительство! Пулемётная рота Кексгольмского полка следует в казармы после дежурства. Люди устали...
— Молчать! Я командир карательного отряда, полковник Кутепов. Согласно приказу Командующего округом вы поступаете в моё подчинение. Мне нужны пулемёты. Постройте свою роту и следуйте за мной колонной.
— Ваше превосходительство! Рота сейчас неспособна к действиям. У нас нет ни масла, ни воды, и пулемёты не на двуколках, — сказал в оправдание капитан.
— Даю вам час, — распорядился Кутепов, — через час ваша рота в полной боевой готовности должна прибыть на Невский проспект в район Елисеевского магазина.
В этот момент, когда карательный отряд ещё даже не приступил к своей деятельности, Дымников почувствовал, что теперь от решительности командира или от правильности его приказов ничего не зависит, и всё будет происходить по воле других сил, пока ещё не совсем понятных, но опасных, и кончится всё плохо. По лицу командира пулемётной роты было видно, что он исчезнет вместе со своими солдатами и больше не появится. Так, наверное, будут выполняться все приказы Кутепова.
Вышли на Невский. Карательный отряд ножом врезался в стихию мятежной толпы. Лучший проспект в стране, воплощение порядка превратился в набитую людьми каменную яму. Однако несколько коротких команд полковника, и рота кексгольмцев очистила часть мостовой и тротуары у Елисеевского магазина. Люди шарахались в стороны и не особенно шумели. Главными опасными звуками пока оставались редкие выстрелы на Дворцовой площади.
По заданию полковника поручик встречал прибывающие подкрепления и указывал места их размещения. Однако во всём чувствовалось роковое сопротивление времени и судьбе. Две роты Преображенского полка во главе с капитаном Путилиным пришли как будто в полном порядке, но выяснилось, что из-за развала городского хозяйства солдаты со вчерашнего дня ничего не ели. Растерянный Путилин мялся под презрительно-жёстким взглядом полковника. Сопровождавший его унтер-офицер бормотал что-то оправдательное и проклинал бунтовщиков:
— Они ведь чего хочут? Замиренья с немцами, царя долой и равноправия жидам...
— Магазин рядом, а вы не знаете, как солдат накормить, — презрительно сказал полковник.
— Вы приказываете?.. — Путилин запнулся.
— Не грабить, капитан, а купить. Деньги я вам дам.
— Так закрыто же, Александр Павлович, — напомнил Дымников.
— А вы постучите. И погромче. Прикладами. Только аккуратно. Стекла не бейте.
Конечно, открыли, продали и хлеба, и колбасы, и карамелек вместо сахара и даже дали мешки, чтобы унести всё это, но поесть солдатам не удалось. Зачастили выстрелы на Дворцовой, и вдруг пуля прожужжала над головами. Другая ударила в стену. По звуку — на излёте, но это не успокоило. Солдаты заволновались, кинулись к углам зданий, к подъездам, к выступам стен.
Кутепов спокойно стоял на мостовой, в самом центре, и разговаривал с каким-то офицером. Тот вертелся, наклонялся, пугаясь выстрелов и свиста пуль, и, закончив разговор, почти бегом устремился к спасительному переулку. Полковник же подозвал Дымникова, и тому пришлось демонстрировать мужество и не кланяться пулям.
— Через посыльного мне передали приказ генерала Хабалова, — сказал полковник, — направить отряд к Зимнему, туда двигается толпа вооружённых солдат. Но я решил иначе. Мы пройдём по Литейному, далее — к Марсову полю. Там и встретим толпу.
Потом поручик часто вспоминал эту тактическую находку полковника, думал, может быть, напрасно Кутепов рванулся на Литейный, повёл бы отряд прямо по Невскому, всё произошло бы не так трагично, и карательный отряд смог бы рассеять толпу? Или всё уже было предрешено?
Их встретил пожар — в конце проспекта горел Окружной суд. Лёгкий ветерок медленно двигал над крышами дикие, разгульные, пляшущие клочки пламени и округлые, тревожно вздымающиеся клубы дыма. Ввысь радостно мчались весёлые искорки. Гулко хлопающие редкие выстрелы смешивались с рассыпчатым треском разбиваемых стёкол. Несколько шевелящихся солдатских толп бушевало у магазинов, солдаты митинговали на мостовой, куда-то бежали. На тротуаре одинокой обречённой группкой стояли офицеры. Красные банты на шинелях некоторых солдат словно предупреждали, что без крови, без боя не обойтись. Люди с винтовками и красными бантами-сигналами превращали беспорядки в революцию.
Удивительно тонкий и глубокий роман В. Рынкевича — об ироничном мастере сумрачной поры России, мастере тихих драм и трагедий человеческой жизни, мастере сцены и нового театра. Это роман о любви земной и возвышенной, о жизни и смерти, о судьбах героев литературных и героев реальных — словом, о великом писателе, имя которому Антон Павлович Чехов.
Новый роман современного писателя Владимира Рынкевича посвящён одному из самых ярких деятелей Белого Движения, генерал-лейтенанту С. Л. Маркову (1878—1918).
Повесть "Пальмовые листья" посвящена офицерам Советской Армии послевоенных лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«В знойный, ясный июльский день 1768 года, по Луговой улице (ныне Морская), что прилегала к Невскому проспекту в Санкт-Петербурге, часу в третьем дня, медленно двигалась огромная карета очень неказистого вида. Она вся вздрагивала, скрипела и звенела гайками при каждом толчке; казалось, вот-вот развалится допотопный экипаж; всюду виднелись какие-то веревочки и ремешки. Наверху ее были грудой навалены сундуки, ларцы и корзины самых разнообразных форм; позади, на особом плетеном сиденье, похожем на мешок из веревок, сидел парнишка лет пятнадцати и, разинув рот, поглядывал по сторонам…».
Николай Николаевич Алексеев (1871–1905) — писатель, выходец из дворян Петербургской губернии; сын штабс-капитана. Окончил петербургскую Введенскую гимназию. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. Всю жизнь бедствовал, периодически зарабатывая репетиторством и литературным трудом. Покончил жизнь самоубийством. В 1896 г. в газете «Биржевые ведомости» опубликовал первую повесть «Среди бед и напастей». В дальнейшем печатался в журналах «Живописное обозрение», «Беседа», «Исторический вестник», «Новый мир», «Русский паломник».
Николай Андреевич Чмырев (1852–1886) – литератор, педагог, высшее образование получил на юридическом факультете Московского университета. Преподавал географию в 1-й московской гимназии и школе межевых топографов. По выходе в отставку посвятил себя литературной деятельности, а незадолго до смерти получил место секретаря Серпуховской городской думы. Кроме повестей и рассказов, напечатанных им в период 1881–1886 гг. в «Московском листке», Чмырев перевел и издал «Кобзаря» Т. Г. Шевченко (1874), написал учебник «Конспект всеобщей и русской географии», выпустил отдельными изданиями около десяти своих книг – в основном исторические романы. В данном томе публикуются три произведения Чмырева.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Действие романа относится к I веку н. э. — времени становления христианства; события, полные драматизма, описываемые в нем, связаны с чашей, из которой пил Иисус во время тайной вечери, а среди участников событий — и святые апостолы. Главный герой — молодой скульптор из Антиохии Василий. Врач Лука, известный нам как апостол Лука, приводит его в дом Иосифа Аримафейского, где хранится чаша, из которой пил сам Христос во время последней вечери с апостолами. Василию заказывают оправу для святой чаши — так начинается одиссея скульптора и чаши, которых преследуют фанатики-иудеи и римляне.
Данная книга посвящена истории Крымской войны, которая в широких читательских кругах запомнилась знаменитой «Севастопольской страдой». Это не совсем точно. Как теперь установлено, то была, по сути, война России со всем тогдашним цивилизованным миром. Россию хотели отбросить в Азию, но это не удалось. В книге представлены документы и мемуары, в том числе иностранные, роман писателя С. Сергеева-Ценского, а также повесть писателя С. Семанова о канцлере М. Горчакове, 200-летие которого широко отмечалось в России в 1998 году. В сборнике: Сергеев-Ценский Серг.
Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова посвящён выдающемуся полководцу, герою Русско-японской и Первой мировой войн, одному из лидеров «Белого движения» Н. Н. Юденичу (1862-1933). Впервые на русском языке подробнейшим образом прослеживается весь жизненный путь генерала от инфантерии Юденича. Убедительность и достоверность книге придают широко используемые документы: боевые приказы, донесения, выдержки из писем, дневников, газет и многие другие.
Новый роман Анатолия Марченко посвящён жизни и деятельности одного из лидеров «Белого движения» А. И. Деникина (1872—1947). Сторонник монархии, он тем не менее приветствовал февральскую революцию, видя в ней определённый прогресс, но последовавшие затем разрушительные для России события заставили его встать на путь вооружённой борьбы с новой властью... Этот роман — попытка восстановления исторической справедливости. Убедительность и достоверность ему придают используемые документы: выдержки из писем, дневников, книг Деникина «Очерки русской смуты» и «Путь русского офицера».
Потомок старинного кого дворянского рода остался в истории XX века как последний Главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России во время Гражданской войны. Роман-хроника современного писателя-историка С. Карпенко повествует о жизни и судьбе одного из лидеров Белого движения, генерала Петра Николаевича Врангеля (1878—1928). Центральное место занимает подробный рассказ о периоде с января 1918 г. по февраль 1919 г.: в это время Врангель вступил в Добровольческую армию, быстро выдвинулся в ряд старших начальников и приобрёл широкую известность в войсках и в тылу.
Новый роман писателя-историка Алексея Шишова посвящён одному из виднейших деятелей Белого движения, легендарному «бешеному барону» Р.Ф. Унгерну фон Штернбергу (1885—1921).