Кутепов: Мираж - [13]
— Меня чекаете? Какой добрый пан поручик.
Адъютант ещё не исчез в ночи, а Леонтий уже обнимал Марысю, тянулся к её лицу, целовал в шею, утопая в душном аромате волос, шептал на ушко:
— Не могу без тебя, Марысенька. Идём ко мне. Угощу настоящим шоколадом из Петрограда.
— Зачем к тебе, пан? — спрашивала Марыся, слегка сопротивляясь объятиям поручика. — Своя квартирка есть. Шоколада не маю, а вино есть з Варшавы.
Хорошее французское вино пили в комнатке Марыси при свечах. Белая скатерть, белые занавески на окнах, белое покрывало на кровати. Леонтий опытными руками ласкал почти уже не отбивающуюся девушку.
— Руки без стыду, — говорила она. — Для чего туда лезешь? А то и я полезу.
— Я тебя люблю, Марысенька. Я тебя кохаю. Ляжем спать, Марысенька. Поздно уже.
— О-о, какой ты, Лео. Совсем без стыду.
Поднялась с дивана, оправила платье и причёску, сказала деловито:
— И то правда, поздно.
Задула свечи и сняла платье.
— Зачем погасила? Я хочу видеть твою красоту. Там, где любовь, стыда нет. Я и без свечей тебя увижу. Луна сегодня добрая.
Он сдвинул занавеску, и разгулявшийся лунный свет хлынул в комнату на голую Марысю, распускавшую волосы на ночь.
— Ты прекраснее Венеры, — задыхаясь от желания, говорил Леонтий. — И волосы у тебя там из золотых нитей. Разреши поцелую...
— О-о, какой ты нежный. А у тебя здесь что? А ты кохливый...
— Память об австрийском осколочке. Ещё бы вершок — и я не мужчина.
— О-о! Такой мужчина и не мужчина. Закрой занавеску. Я так не буду. Я луну боюсь.
Леонтий торопливо прошёл к окну и, задёргивая занавеску, увидел группу солдат, шагающих по улице в беспощадно ярком лунном свете. Человек пять. Преображенцы вперемешку с какими-то армейцами. Дымников услышал неясно бубнящие голоса, разобрал слова «без аннексий».
Таким образованным стал русский солдат. Ближе к окну шея Заботин. Он у них, наверное, главный: едва начал что-то говорить, как все замедлили шаг и повернулись к нему. Леонтий не слышал, но догадывался, о чём говорит солдат.
А тот объяснял:
— Мы, эсеры, тоже за то, чтобы без аннексий и контрибуций. Чернов[9] из-за границы вернулся — теперь мы с головой, и вся власть будет наша, а кто солдатскую и рабочую кровь проливал, тот своею кровью ответит. Мы же знаем, что бородатенький творил в Питере на Литейном. А? Ребята? Чего же нам ждать? Что нам комитет? Мы сами — суд. Собирай своих, а я из Преображенского наших приведу…
1917. МАЙ
Вооружённый воин верхом на коне, княжеский дружинник, петровский солдат, офицер-гвардеец — он и есть главный человек в России. Вместе с Вещим Олегом создавал и оборонял Киевскую Русь, завоёвывал земли до Тихого океана, обустраивал Российскую империю, покорял Крым, побеждал Наполеона. И он, полковник Кутепов, в 35 лет ставший командиром лучшего полка Русской армии, такой же воин, как те, прежние. Его черёд защищать великую страну.
С рекогносцировки полковник возвращался исполненный надежд на восстановление порядка, на будущие победы. Скоро предстоит передислокация на новые позиции к Тарнополю — на правый фланг готовящегося наступления. Знают, куда ставить гвардию — там немецкие полки.
После такой конной прогулки хорошо с толком пообедать, но навстречу мчался галопом офицер, тревожно согнувшийся, нервно орудующий нагайкой. Остановил разгорячённую лошадь, та злобно кусала удила, брызгая пеной, неспокойно переступала, взрывая копытами пыльную дорогу, словно затаптывала обманчивое спокойствие, появившееся у Кутепова.
— Господин полковник! Армейцы собрали митинг против войны. Бунтуют, ищут вас.
— А наш полк?
— Некоторые солдаты тоже там. Офицеры не участвуют.
— Не участвуют? — возмутился Кутепов. — Должны участвовать — разгонять бунтовщиков.
— Может быть, вам переждать, Александр Павлович? — предложил Малевский-Малевич. — Или к семёновцам?
— Ждать, когда погубят армию и Россию? Вперёд! За мной!
И Кутепов погнал лошадь с места в галоп и даже в карьер.
Митинг бушевал возле корчмы, где, наверное, многие успели напиться. Армейские солдаты были с винтовками — комитет выдал для бунта, заготовил, видно, даже грамотные плакаты, поднятые над гудящей толпой: «За мир без аннексий и контрибуций», «Да здравствует Совет рабочих и солдатских депутатов!»
— Царя прогнали, а нам легче не стало!.. — кричал с крыльца рослый солдат с красной лентой на серой папахе. — Генералы и офицерьё гонят в наступление! Кровью нашей хотят упиться! Свои богатства уберечь! Не пойдём, товарищи, в наступление! Не станем умирать за буржуев! За офицерьё, которое нас расстреливало в Питере в феврале. Пора их порешить нашим народным судом! Братья солдаты! Товарищи!..
Повернуться и ускакать? Будут стрелять в спину, как в Манчжурии. Нет! Только вперёд! И на стену, и на скалу.
— За мной! — скомандовал Кутепов и врезался в толпу, одним прыжком соскочив с лошади. Он шагал, расталкивая солдат, держась за рукоять шашки.
Растерявшиеся солдаты расступались. Оратор увидел полковника и закричал:
— Вот он, Кутепов! Это он расстреливал рабочих и солдат! Бейте его!
— Бейте кровопийцу! — закричали в толпе. — На штыки Кутепова!
Повесть "Пальмовые листья" посвящена офицерам Советской Армии послевоенных лет.
Удивительно тонкий и глубокий роман В. Рынкевича — об ироничном мастере сумрачной поры России, мастере тихих драм и трагедий человеческой жизни, мастере сцены и нового театра. Это роман о любви земной и возвышенной, о жизни и смерти, о судьбах героев литературных и героев реальных — словом, о великом писателе, имя которому Антон Павлович Чехов.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
Новый роман современного писателя Владимира Рынкевича посвящён одному из самых ярких деятелей Белого Движения, генерал-лейтенанту С. Л. Маркову (1878—1918).
Зарин Андрей Ефимович (родился в 1863 г.). Поместил ряд романов и повестей в периодических изданиях. Как редактор «Современной Жизни» (в 1906 г.), был приговорен к заключению в крепости на полтора года. Отдельно вышли его книги: «Тотализатор», «Засохшие цветы», «Силуэты», «Казнь», «Пожар красносельской фабрики», «Серые герои», «Спирит», «Призванье», «Карточный мир», «Говорящая голова», «Мужья и жены», «Семья», «Дар сатаны», «Потеря чести», «Мой муж», «Человеческие отношения», «Власть земли», «На изломе», «Кровавый пир», «Двоевластие», «Живой мертвец», «Темное дело», «Увлечение Пушкина женщинами», «Альбом Пушкина», «Пятидесятилетие освобождения крестьян», «На пути к свободе», «Обозрение реформ императора Александра II», «Отечественная война 1812 года» и ряд книг для юношества.
- видный русский революционер, большевик с 1910 г., активный участник гражданской войны, государственный деятель, дипломат, публицист и писатель. Внебрачный сын священника Ф. Петрова (официальная фамилия Ильин — фамилия матери). После гражданской войны на дипломатической работе: посол (полпред) СССР в Афганистане, Эстонии, Дании, Болгарии. В 1938 г. порвал со сталинским режимом. Умер в Ницце.
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Норвежский питатель и философ Юстейн Гордер (р. 1952) — автор мирового бестселлера, истории философии в форме романа «Мир Софии», переведённого на 46 языков и принёсшего автору целый ряд литературных премий. Не меньшей славой пользуется и другая книга Ю. Гордера — небольшой роман «Vita Brevis», что в переводе с латыни означает «жизнь коротка». Эта блестящая литературная мистификация представляет собой письмо, якобы написанное рукой Флории Эмилии — возлюбленной Блаженного Августина.Искренняя и пронзительная история любви, отвергнутой ради служения Богу и Истине, не может оставить читателя равнодушным, к чьей бы правоте он ни склонялся.Роман норвежского писателя Ю.
«Кадеты императрицы» — повествование о судьбе принца Шарля Людовика — сына казненного французского короля Людовика XVI и Марии Антуанетты.
Герой «Странствующего подмастерья» — ремесленник, представитель всех неимущих тружеников. В романе делается попытка найти способы устранения несправедливости, когда тяжелый подневольный труд убивает талант и творческое начало в людях. В «Маркизе де Вильмере» изображаются обитатели аристократического Сен-Жерменского предместья.
Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова посвящён выдающемуся полководцу, герою Русско-японской и Первой мировой войн, одному из лидеров «Белого движения» Н. Н. Юденичу (1862-1933). Впервые на русском языке подробнейшим образом прослеживается весь жизненный путь генерала от инфантерии Юденича. Убедительность и достоверность книге придают широко используемые документы: боевые приказы, донесения, выдержки из писем, дневников, газет и многие другие.
Новый роман современного писателя-историка Валерия Поволяева посвящен беспощадной борьбе, развернувшийся в России в годы Гражданской войны. В центре внимания автора — один из самых известных деятелей Белого движения — генерал-лейтенант В. О. Каппель (1883—1920).
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Потомок старинного кого дворянского рода остался в истории XX века как последний Главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России во время Гражданской войны. Роман-хроника современного писателя-историка С. Карпенко повествует о жизни и судьбе одного из лидеров Белого движения, генерала Петра Николаевича Врангеля (1878—1928). Центральное место занимает подробный рассказ о периоде с января 1918 г. по февраль 1919 г.: в это время Врангель вступил в Добровольческую армию, быстро выдвинулся в ряд старших начальников и приобрёл широкую известность в войсках и в тылу.