Кусторез для терний - [4]

— Я и не прошу, — хмуро ответил чекист, — что, правда такая память осталась?

— Сами оставили. История России до десятых годов двадцать первого века постоянно переписывалась. И каждый новый человек стремился обосрать предшественника, чтобы получить народную любовь. Ленин – царя, Хрущёв – Сталина, Брежнев – Хрущёва, Шиловский – вообще всех коммунистов вместе взятых. Пока этот цирк ваши коллеги, в лице товарища Иванова, главы КГБ, а после – второго президента России, не прикрыли. И после этого вроде бы началась нормальная власть, без постоянных виляний курса партии, как пьяного оленя.

— Что ж, хоть что-то хорошее, — вздохнул чекист, — информация, которую вы говорите, крайне… любопытная и в то же время крайне провокационная. Давайте так, скажите, кому вы можете доверять, и почему. А мы уже разберёмся, что делать дальше…

Хьярти подумал – хитёр, бобёр! Вот так запросто хотел вытянуть огромный массив информации по личностям. Наверняка, у КГБ есть свои тараканы в головах, поэтому им интересно знать, на кого можно делать ставку, а кто сойдёт с дистанции. Хьярти, подумав, ответил:

— Королёв, Сергей Павлович. Главный конструктор советской космической программы. Романтик, но всё же очень умён, предан, честен, трудолюбив и даже гениален. Жаль, ему недолго осталось. У нас тут есть операционный блок, так что мы можем его подлечить немного. Из партии – Семичастный, Шелепин. Но в основном потому, что не успели как-либо себя запятнать, пока их не турнули из ЦК старожилы. За остальных скажу коротко – им доверия нет. Это вы ещё не дожили до семидесятых – годов самого активного разложения и гниения с головы. Хрущёву доверия нет абсолютно. Идеалист, ограничен, горлопан, а также скрытый украинский националист. Брат по разуму гражданина Бандеры. Шифруется, скотина. Многие считают развал Советского Союза результатом его глупых, непродуманных и топорных реформ. Хотя истинная прична в другом генсеке…

— Ком?

— Первом секретаре, — поправился Хьярти, — вскоре должность переименуют в Генерального секретаря. Для солидности.

— Лично мне интересно, — переварив сказанное, спросил начальник аэродрома, — почему Советский Союз развалился. Это довольно необычно. Предатели? Ошибки?

— Предатели – сразу нет, — кивнул Хьярти, — коммунизм был основан как наука. А закончился религией. Со своими непоколебимыми догматами и идеологической обработкой. Причём, следует учитывать, что строй уже сейчас отстаёт от реальности, результаты чего вы можете видеть. При огромных территориях – нехватка продовольствия в магазинах, при огромных трудовых ресурсах – товары существенно отстают от западных по качеству. Более жёсткая власть оказалась и более хрупкой, всё как в природе. Либо прогибается, либо ломается. Плюс геронтократия. Постепенно состав политбюро старел, молодняк давили, как могли, а старики… сами понимаете, они относятся ко всему новому крайне консервативно. Они застряли в своём прошлом, и всё, что появилось уже после того, как они „закоснели“, воспринимают негативно. Взять хотя бы современную музыку, моду, молодёжные веяния… — Хьярти поднял ладонь, останавливая готовый сорваться у чекиста вопрос, — понимаю, не всё полезно. Однако, молодёжь бесилась и будет беситься всегда. Такой уж характер взросления. Иначе это уже будет евгеническая программа нацистов по уничтожению всех психов, для очистки нации. Результат – целое поколение творческих людей уничтожено. Грань между хиппи, художником и гениальным инженером – иногда тонка. Очень тонка. Такие люди, как Королёв тоже хиппи, только своего времени и без атрибутики. В середине-конце восьмидесятых ваше ведомство вроде бы взяло под контроль всяческие тусовки и следило, чтобы они не переходили границу. Но было уже слишком поздно. Для целого поколения советских граждан компартия была некоей пыльной и косной машиной подавления свободы воли и принуждения человека к тяжкому труду, вдалбливания в него единственно верного мнения. Это уже не коммунизм, ни в малейшей мере. Это смесь геронтократии, бюрократократии и тоталитаризма, основанного на догматах начала века. Насколько я знаю, Ленин говорил, что коммунизм – это наука. А наука по природе своей это метод проб и ошибок, поиск решения. Наука не признаёт догмы. Наука это нечто противоположное догмам.

— Я не совсем понимаю, кто такие эти хиппи, — прервал его чекист, — но я думаю, понял ваш посыл. Вырождение, — он пошарил по карманам и достал пачку папирос и не спрашивая разрешения, закурил.

Ещё бы, накал страстей был неслабый. Судя по белым лицам чекистов, Хьярти их напугал до усрачки. Единственный, кто сохранил самообладание – аэродромный начальник. Он не был горячим сторонником советской власти, поэтому выслушал всё это не без удовольствия. Хьярти спросил:

— Теперь понимаете, почему я попросил сразу не докладывать наверх? Никакой помощи от нас они не получат. А вот какая муха укусит кукурузника – одному богу ведомо. Может медалью наградит, может прикажет в психушку посадить. Второе закончится его безвременной кончиной, как вы понимаете.

— Вы в этом так уверены? — спросил молодой чекист.