Кушанское царство - [106]

Так что первый аргумент Е. Цюрхера, свидетельствующий, по его мнению, что «заложники» от иноземцев, живших «к западу от реки», прибыли к Канишке из Ганьсуского коридора Китая, оказывается несостоятельным.

А теперь обратимся ко второму аргументу Е. Цюрхера, приведенному тоже в доказательство того, что «заложники» прибыли к Канишке из Китая. По утверждению этого ученого, в «рассказе о монастыре заложников в Каписе (Цзябиши. — Л. Б.) рисунки на стенах показывают их китайские черты лица и одежду» (Цюрхер, 1968, с. 355). В его же переводе предания данное сообщение выглядит так: «Черты лица, одеяния и украшения заложников-сыновей, как они изображены на стенах различных помещений, очень похожи (курсив наш. — Л. Б.) на (то же) народа Китая» (Цюрхер, 1968, с. 377). Сопоставим его с нашим дословным переводом: «Все стены помещений (чжу ши би) [монастыря] в рисунках (ту хуа), [на которых] чжицзы по чертам лица и облику (жун мао), одеяниям и украшениям (фу ши) очень (по) похож (тун) на восточных ся». Ся — это самое древнее самоназвание китайцев эпохи первоначального формирования китайского этноса (Крюков, Софронов и др., 1978, с. 271–272), исчезнувшее в период империй Цинь и Хань (Крюков, Переломов и др., 1983, с. 353), но сохранившееся, как видим, в древнем буддийском предании. И то, что Сюань-цзан не заменил его, несомненно, известным ему более поздним самоназванием ханьжэнь, доказывает, что он просто записывал рассказ своих информаторов. Но самое главное в этом сообщении — указание на то, что чжицзы по чертам лица, облику и одежде были «очень похожи» на ся, т. е. на китайцев, но явно не были ими, тогда как Е. Цюрхер считает их китайцами.

А мог ли быть этим чжицзы, похожим на китайца, Чэньпань, посланный в Кушанское царство из Шулэ (Кашгара)? В связи с этим вопросом необходимо вспомнить сведения из биографии Бань Чао, исследованные выше в четвертой главе. Согласно им, правитель Шулэ Чжун, которого Бань Чао возвел на трон этого царства в 74 г., изменил ему в 84 г. И Бань Чао тут же сделал правителем Шулэ Чэн Да, начальника своей канцелярии, несомненно, грамотного китайца. Но в том же году Чжун при поддержке войск Канцзюй вернулся в Шулэ, а Бань Чао, по всей вероятности, вместе с Чэн Да закрепился в одном из городов этого царства. Его противостояние с Чжуном продолжалось до 86 г., когда Бань Чао заманил и убил Чжуна. Так как в биографии Бань Чао нет сообщения о возведении им после этого на трон Шулэ какого-то нового человека, то очевидно, что правителем царства остался ханец Чэн Да. Бань Чао находился в Шулэ до 102 г., а до 106 — его преемник Жэнь Шан. За этот долгий период Чэн Да со своим окружением из ханьцев смог упрочить свое положение в качестве правителя Шулэ, породниться с местной знатью. И их ближайшие потомки были, естественно, похожи на китайцев.

Не удивительно поэтому, что Чэньпань, один из членов правящего дома Шулэ, отправленный на рубеже 116–117 гг. в Кушанское царство, по облику и одежде тоже был похож на китайца. Так что в рассматриваемом сообщении из предания описан еще один факт, дающий основание считать, что именно Чэньпань был тем чжицзы, которого принимал царь Канишка.

Однако Е. Цюрхер, утверждая, что «заложники» прибыли к Канишке из Китая, ссылается еще и на сведения о названиях груш и персиков, завезенных в Индию «заложниками», и на танские комментарии к ним во втором предании, записанном Сюань-цзаном в царстве Чжинапуди. Но в докладе он лишь кратко упоминает о них. Поэтому решающее значение приобретает рассмотрение его перевода этой части предания.

Наш, практически дословный, перевод ее начала таков: «Это царство (цы го) тогда (цзэ) и было зимним местожительством чжицзы (чжицзы дун со-цзюй е). Поэтому (гу), сказывают (юэ), по причине местожительства [в нем] чжицзы Чжинапуди (Чжинапуди чжицзы со цзюй инь) [в Тан говорят, что Хань пожаловала [его] (Тан янь Хань фэн)] и было [это] царство названо (вэй го хао)».

Считаем, что первое предложение в этом сообщении заканчивается частицей е, которая в древних текстах обычно оформляла конец предложения с предметным сказуемым при отсутствии связки, заменяя ее, и переводится «и есть». А следующее предложение начинается со слов «поэтому (гу), сказывают (юэ)….». Последовательность идущих далее слов — «Чжинапуди чжи-цзы местожительства» — позволяет перевести их только так — «местожительства [в нем] чжицзы Чжинапуди», где Чжинапуди, стоящее перед чжицзы, оказывается собственным именем этого чжицзы. Если бы Чжинапуди было географическим названием места обитания чжицзы, то оно и стояло бы непосредственно перед словом «местожительства». Иероглиф инь, стоящий после «местожительства» и означающий «из-за», «по причине», «вследствие», определяет структуру нашего перевода этого предложения: «Поэтому, сказывают, по причине местожительства [в нем] чжицзы Чжинапуди… и было [это] царство названо». Согласно этому сообщению Чжинапуди — это имя чжицзы, любезно принятого Канишкой, в память о котором царь, видимо, и назвал это царство.

Е. Цюрхер перевел и истолковал данное сообщение иначе: «Это, значит, и есть страна, где заложники-сыновья жили в течение зимы, поэтому она называется Чжинапуди (по-китайски: удел Хань); поскольку это и есть место, где жили заложники-сыновья, они и сделали его названием страны» (Цюрхер, 1968, с. 382).