Курс общего учения о душевных болезнях - [17]

Пытка была выполнена при следующих условиях.

Прежде всего надо было найти на теле пытаемого «печать диавола»; к чести врачебного сословия надо заметить, что Лобардемон не мог найти ни одного врача, который добровольно выполнил бы это; тогда он арестовал одного из них; врач не нашел необходимого клейма; тогда ему было приказано вырвать Grandier ногти, чтобы убедиться, нет ли клейма под ними; врач наотрез отказался исполнить это и со слезами умолял священника простить его; приступили к «испанским сапогам»; при первом же ударе молотком по загонявшемуся клину кости пытаемого переломились, он потерял сознание, но когда пришел в себя, то заявил, что он невиновен в чародействе; палач со слезами показал ему четыре клина, которые еще предстояло вогнать в его тело, но Grandier сказал ему: «друг мой, всаживай их хоть целую охапку». В тело Grandier было забито еще восемь клиньев, и когда палачу не удавалось вогнать еще два, то это сделали сами капуцины Лактанций и Транкиль. Лобардемон приказал прекратить пытку, продолжавшуюся уже три четверти часа. В тот же день осужденного повезли на казнь среди громадного стечения народа; вокруг костра была устроена эстрада для зрителей. Палач посадил священника на костер, и ему был прочитан приговор. Чтобы воспрепятствовать обычному задушению казнимого перед сожжением, что было обещано и Grandier, монахи завязали узлы на веревке; они били священника распятием, но он все-таки не сознавался; тогда зажгли костер, но узлы на веревке помешали палачу задушить мученика, и он был сожжен заживо. По рассказу современников, над костром взвилась в небеса стая голубей.

Казнь Grandier, конечно, не привела лудэнскую эпидемию к окончанию; напротив, эпидемия распространилась далеко за пределы монастыря, способствуя появлению новых эпидемий в других местах; только расселение монахинь по разным монастырям с течением времени прекратило эпидемию.

Меньше чем через год после казни Grandier подпали влиянию демонов отец Лактанций, Транкиль, заклинатель Сюрен, хирург, искавший «печать диавола», и офицер, руководивший казнью.

Демономанические эпидемии господствовали не только в западной Европе, они охватили и северные страны; так, напр., в 1670 г. в Швеции в деревне Mohra провинции Elfdalem по обвинению в колдовстве и порче было сожжено более 70 взрослых и 15 детей; остальные обвиняемые (около 100) отделались более легкими наказаниями.

Можно было бы привести множество чрезвычайно интересных примеров демономанических эпидемий, но интересующиеся найдут их в выше указанных сочинениях.

Лишь весьма постепенно утихали демономанические эпидемии, их демооманический характер постепенно вырождался с развитием просвещения, тем более, что и отношение к ним со стороны окружающих постепенно изменилось, а вместе с тем уменьшились и те кровавые гекатомбы, которые являлись неизменным их спутником. В этом отношении крупная заслуга принадлежит Iоанну Виру (Wierus, 1515—1588) ¹⁵), лейб-медику герцога Вильгельма IV; этот доблестный муж смело боролся против смертных приговоров мнимым колдунам и колдуньям, доказывая, что это душевно-больные люди, которых нужно лечить; он совершенно независимо высказывал исключительный для своего времени взгляд, что единственным наставником ведьм является их собственная фантазия, что смешно верить во вред, причиняемый ведьмами и т. д.⁴⁷).

Однако, несмотря на то, что Карл Великий еще в 805 г. запретил подвергать сожжению на костре за ведовство, казни продолжались даже в XVII ст. Франция много обязана Людовику XIV, который указом 1662 г. передал все дела о колдовстве и ведовстве общим судам; этот государь обнаружил замечательную твердость, отказавшись подписать в 1670 г. смертный приговор 17-ти осужденным руанским парламентом в Нормандии во время развившейся там обширной эпидемии одержимости; в ответ на это парламент представил целый трактат, мотивировавший приговор и настаивавший на казни, но Людовик остался непреклонным.

Тем не менее, еще в 1749 г. медицинский факультет в Вюрцбурге присоединился к теологическому, (присудившему одну колдунью к смертной казни; еще в 1782 г. в Гларусе, в Швейцарии, была приговорена к смертной казни колдунья.

Из всего приведенного ясно, что об'ектом преследования со стороны духовенства, инквизиции и правительства были больные люди, страдавшие истерией в ее различных проявлениях и другими формами душевных болезней; по мнению Snell'я⁴⁸) и нек. др. авторов, в числе этих больных было немало меланхоликов, параноиков, маниаков; эти больные страдальцы и мученики сами обвиняли себя, сплошь и рядом с большими подробностями рассказывая судьям, искавшим у них «печати диавола», анестезированные области, о своих сношениях с демонами и полетах на шабаш. Откуда же брали больные материал для таких нелепых рассказов, и почему содержание их бреда носило демономанический характер? Чем обусловливалось сходство бреда больных?

Идеи, занимающие общество известной эпохи, входят, конечно, и в содержание мышления лиц, заболевающих душевным расстройством; эти идеи входят и в состав бреда больных; в одних случаях они возникают и развиваются самостоятельно, в других же, встречая хорошо подготовленную почву, распространяются путем индукции, путем внушения, передаваясь другим лицам; развивается психическая эпидемия.