Курортный роман - [4]
Хохочут, понятно, что это шутка, но у многих закручиваются тут от жира романы, и песня как раз про это.
Вечер удался. Все довольны. Раза три кончал, прощался, и снова кто–то начинал:
Сиреневый туман Над нами проплывает…
Все подхватывают и грех не поддержать. Когда отыграл последнее и пальцы пробежали по клавиатуре в размазанном тягучем аккорде, который сходил на нет, а рука устало сорвалась и повисла, говорю:
— Все, ребята. Спасибо за компанию. Если было что не так, простите. Играем, как можем.
Ох, ну не подлец ли я? Ну не хвастун ли после этого, а? Знал, что будет. Зал зааплодировал, у бабенок глаза как луковицы, прямо поедом меня едят. То–то, знай наших!
Стали нехотя и с шумом расходиться. Вдруг вижу, от одной компании отделяется женщина и прямо ко мне:
— Товарищ музыкант, извиняюсь, скажите, как вас зовут? Меня Татьяна.
— А я Василий Сергеевич, — а сам вожусь с футляром.
— Скажите, а вы правда отдыхающий?
— Железно! Клянусь соседским петухом, — балагурю.
— А кем вы работаете, если не секрет?
— Это не секрет. Скотником работаю на ферме. У нас удои самые большие в районе, по восемь литров по году кажен день от коровы. Я им на баяне, а у доярок сразу больше молока от этого.
Смеется, а сама меня так и ест глазищами:
— А вот вы пели частушку… Как там?.. Ах, да… А хозяева скупые. Водка есть — не подают.
Это что, намек? Мы не скупые, хотите убедиться?
— Да это мы шутили. А так мы непьющие, мы язвенники- с, — балагурю. Вижу, женщина интересная. Отчего не позубоскалить?
— Мы вас приглашаем к себе, если вы, конечно, не возражаете. Попоем, отметим знакомство.
Гляжу на часы, советуюсь со своими. Прошу увольнительную. Дают.
— Хорошо. Часик можно.
— Почему час?
— А потому, что закроют корпус, стучи потом.
— Так мы вас ждем в 428‑й комнате. Приходите, не пожалеете. Договорились? Нет, честное слово, придете?
— Ну хорошо, я только у массовика заберу пальто.
А сам думаю: «А почему бы и не пойти? Люди от души приглашают. Да и стресс, нервное напряжение снять надо. Шутка ли, двадцать килограммов весь вечер нянчил да растягивал. Кроме того, после таких импровизированных концертов и такого возбуждения наступает депрессия. И лучше, если это проходит на людях, одному сложнее. Бывало, ночь не спишь, вертишься, крутишься. Ладно, иду».
Стал искать этот номер. Еле нашел. А как нашел, ахнул:
«Э–э–э, брат! Да это же люкс, да еще какой! С двойной изоляцией. Тут, видать, живут ребята не с гвоздильного завода».
Не буду описывать, как встретили. Скажу, что попал я в гнездо людей очень занятных.
Бабенки на меня глаза таращат, а я, как змей, во все горло да во все меха. Вижу, мужики вроде нервничают. И примечаю, как только Татьяна мне каплю внимания отвесит, то кучерявый Отелло аж перекосоротится. И все с подковыркой, все старается уесть.
— А «Чардаш» Монти сыграешь?
На. Да кстати, вы слышали этот «Чардаш»? Дух захватывает. Сидят, а он аж хмель вышибает. Им в диковинку такая живая музыка.
— А классику? Ну, скажем, э–з–э… во! «Полонез» Огинского. Сможешь? Ох, у меня друг есть, тот профессионал, так играет.
На. Подавись. Не хуже твоего друга выдам. А он аж зеленеет и все курит и курит. Татьяна, вижу, разрывается и как хозяйка хочет, чтоб все было честь по чести.
А он по новой заводит меня:
— Молодец! — а злыми глазами так и буравит. — А вот Высоцкого, но чтоб неизбитое… Ну, скажем: «Я поля влюбленным постелю…», — а голос, как у пожилого козла.
Я боготворю Высоцкого. И чтоб какая–то пьяная харя поганила его! Как у боксера на удар срабатывает защита, так и я с ходу и в тональность сочными аккордами, а сам глухо с хрипотцой подхватил:
…Пусть поют то сне и наяву!..
Я дышу, и значит — я люблю!
Я люблю, и значит — я живу!
Приглушили свет, стали кругом, обнялись за плечи, покачиваются в такт, молчат, а у каждого перед глазами дорогой образ с гитарой, и щемят душу до боли слова:
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что если не любил, —
Значит, и не жил, и не дышал!
Такие минуты как глоток свежего, чистого воздуха в духоте жизни, это счастливый миг, а у многих единственный. Все забыто, ты равен со всеми, возвышенно счастлив и думаешь: «Пропади оно все пропадом! Хоть миг, да мой. Хоть кусочек счастья, а достался!»
Да. Хорошо было. И снова за стол и все на любителя: коньяк, кофе, сухое, шоколад, икра, балык…
— Отдохни, земляк, — говорит мужик с бородкой. — Ты совсем умаялся, пусть магнитофон покричит, — а сам коньяку фужер до краев сует. — Пей!
«Хренушки тебе! — думаю. — По–вашему, если с баяном, то пьяница? На–ка, выкуси!» А сам кофе чашки три охлебучил и опять как огурчик. Гляжу, мое время истекло:
— Прощайте! Спасибо! Рад был познакомиться.
— Да куда ты? Подожди! — Это хахали засуетились, со мной–то им веселее. — Мы тебя с собой устроим, места хватит.
А я слушаю одну Татьяну. Сам–то чуть под хмельком, а ведь хозяйка–то здесь она. Что она скажет?
— Че ты торопишься?
Ишь ты, уже мы с ней на «ты», как хорошие знакомые, а в глазах у нее чертики скачут и еще что–то вприкуску — теплое и ласковое. Ну и глаза! Бархат!
![Деревенская околица. Рассказы о деревне](/storage/book-covers/65/652641ffab9be48c6855829b76ccfd1937260de2.jpg)
Иногда за неприглядной внешностью человека скрывается цельная и сильная натура. Чудаков считают чуть ли не юродивыми, забывая, что это мудрые люди с Божьей искрой. Так и в литературе — самые интересные сюжеты даёт сама Жизнь, вот только в суматохе наших дней их надо суметь разглядеть. Автор этой книги продолжает традиции В. М. Шукшина: он тоже «деревенщик», а наблюдательности ему не занимать. Он говорит живым и самобытным языком простого народа, который в деревне духовно чище и меньше испорчен.
![Житейская круговерть](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![...Алый свет зари](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Canto](/storage/book-covers/03/038dc7b28728db6b648d715070a5328472016d47.jpg)
«Canto» (1963) — «культовый антироман» Пауля Низона (р. 1929), автора, которого критики называют величайшим из всех, ныне пишущих на немецком языке. Это лирический роман-монолог, в котором образы, навеянные впечатлениями от Италии, «рифмуются», причудливо переплетаются, создавая сложный словесно-музыкальный рисунок, многоголосый мир, полный противоречий и гармонии.
![Выжить с волками](/storage/book-covers/87/870d674e26f9806fbc89fcabf99c16c9a1cbdf49.jpg)
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
![За что мы любим женщин (сборник)](/storage/book-covers/96/96f39899a953c6a55f896a672cc3aa03629027f3.jpg)
Мирча Кэртэреску (р. 1956 г.) — настоящая звезда современной европейской литературы. Многотомная сага «Ослепительный» (Orbitor, 1996–2007) принесла ему репутацию «румынского Маркеса», а его стиль многие критики стали называть «балканским барокко». Однако по-настоящему широкий читательский успех пришел к Кэртэреску вместе с выходом сборника его любовной прозы «За что мы любим женщин» — только в Румынии книга разошлась рекордным для страны тиражом в 150 000 экземпляров. Необыкновенное сочетание утонченного эротизма, по-набоковски изысканного чувства формы и яркого национального колорита сделали Кэртэреску самым читаемым румынским писателем последнего десятилетия.
![Статьи из журнала «Медведь»](/storage/book-covers/75/750ae2057975885d9c4da1eaddbf1ce4c365c7a5.jpg)
Публицистические, критические статьи, интервью и лирический рассказ опубликованы в мужском журнале для чтения «Медведь» в 2009–2010 гг.
![Статьи из журнала «Русская жизнь»](/storage/book-covers/3a/3adf5a805ebb74ea3d41170281d316ac8d8fbb76.jpg)
Литературно-критические и полемические статьи, кинорецензии, интервью с писателями и биографические очерки, размышления о российской фантастике и вечных темах русской литературы, эссе и пародии были опубликованы в журнале «Русская жизнь» с апреля 2007 г. вплоть до закрытия в июне 2009 г.
![Рассказы и стихи из журнала «Саквояж СВ»](/storage/book-covers/d5/d5daf77bcd2bdf8dd2ca3bb3b120af34f2c89c97.jpg)
Двенадцать остросюжетных рассказов на железнодорожную тематику, опубликованных в течение 2007 года, и двенадцать стихотворных фельетонов, вышедших в свет в течение 2008 года, были написаны по заказу единственного официального бортового издания Российских железных дорог журнала «Саквояж СВ».