Курение мака - [51]

Как я и предполагал, там не нашлось ничего полезного. Мой взгляд упал на сложенный у стены ряд картонных коробок. Что, если открыть одну?

Я с порога оглядел пустырь. Вокруг никого не было. Если некоторые крестьяне и сидели по домам, вряд ли они могли разглядеть, чем я здесь занимаюсь. Я поколебался с минуту и нырнул обратно.

Коробки были тщательно запечатаны. С трудом я снял одну из верхнего штабеля и поставил на пол. Ножом я попробовал отклеить ленту, чтобы потом незаметно приложить на место, но лента с картона не отлипала. Тогда я решил вскрыть коробку, а потом задвинуть ее в нижний ряд.

Я провел лезвием по стыку, и крышка, издав негромкий хлопок, распахнулась. На улице послышался легкий шорох. Я замер, затаив дыхание. Померещилось. Я снова выглянул на пустырь: никого.

Я вспотел, пот тек в глаза. Пришлось обтереться футболкой. В коробке оказались другие коробки, поменьше. Они были тесно упакованы, но в конце концов я вытащил одну и открыл. Внутри лежало шесть флаконов темного стекла. На этикетках было написано «Калпол».

Я отвинтил крышку с флакона. Это был самый настоящий «Калпол». Густой розовый сироп от простуды и кашля, известный в каждом доме по всему свету. Я вспомнил о неисчислимых младенцах, уснувших здоровым сном в своих теплых кроватках после ложки вкусного лекарства. Но так и не смог сообразить, чего ради оказалась здесь партия детского лекарства. Я открыл еще одну коробку и вытащил еще одну белую упаковку. Снова «Калпол».

– Нашли что-нибудь интересное? Я резко повернулся.

За спиной у меня стоял мужчина примерно одних лет со мной. В отличие от крестьян, он был одет в футболку и шорты. На лице его читалось легкое удивление, но взгляд оставался спокойным. На поясе висел револьвер в кожаной кобуре. В общем, он меня застукал, и я не мог придумать, что мне надо сказать.

Он шагнул ко мне, протягивая руку для пожатия.

– Привет, – сказал он. – Зовите меня Джек.

25

Человек, назвавшийся Джеком, поманил меня за собой к выходу. Он не выглядел сильно обеспокоенным, застав меня около коробок с «Калполом». Это осталось без последствий. Он вел меня между хижин, кожаная кобура поскрипывала на ходу; мы шли по направлению к холмам, где жители деревни обрабатывали мак.

– Хотите посмотреть, как они работают? – спросил он. Он шагал вверх по склону, заложив руки за спину, почти не беспокоясь, поспеваю ли я за ним, и выглядел совсем как английский землевладелец.

Не прерывая занятий, люди здоровались с ним, но не кланялись, а просто кивали. Некоторые улыбались ему, кто-то шутил. Этот человек был у них явно не из местных, но относились к нему здесь с почтением.

– В этом году ожидаем хороший урожай, – произнес он на безупречном английском.

Крестьяне разделялись на две группы по роду выполняемых операций, для каждой из которых требовался особый инструмент. Большая часть работников добывали сок из маковых головок при помощи специального орудия в форме полумесяца, изгиб которого плотно охватывал головку, так что опиумное молочко легко соскребалось. Другие – в основном это были женщины – надрезали свежие головки специальным ножичком с тремя лезвиями. Я чувствовал себя инспектором из министерства сельского хозяйства. Джек заметил, как я внимательно за всем наблюдаю.

– Все примечаете? Да?

Если под этим подразумевалось мое недавнее любопытство, то я сделал вид, что намек не понял:

– Точно.

– Я тоже. Выходит, у нас много общего.

В этом я сомневался. Мне было любопытно, где он выучился так говорить по-английски и расхаживать, заложив руки за спину.

– Я за дочкой приехал, – сказал я.

– Знаю. – Он махнул рукой. – Я знаю, как вы здесь оказались. Все знаю. – Он остановился, поднял комочек земли и протянул его мне. – Можете навскидку прикинуть, годится эта почва для мака? В ней должно быть много щелочи.

Он держал передо мной руку с землей так долго, что я был вынужден взять комок и растереть землю пальцами.

– Не имею ни малейшего понятия.

– Тогда пошли.

Мы миновали группу крестьян, и я увидел, что Джек ведет меня к одинокой фигуре, согнувшейся над головками мака на вершине склона.

– Зачем вы сажаете здесь бобы? – спросил я. Мне это действительно было интересно.

Он показал на небо:

– Чтобы обдурить правительственных чиновников. Разлетались тут.

Мы подошли к одинокому крестьянину, довольно странному на вид. Я не взялся бы более или менее точно угадать его возраст, но выглядел он древним стариком. Пряди седых волос росли у него на затылке, голова была совершенно лысая; он продолжал работать, никак на нас не реагируя.

– Это Кьем, – сказал Джек с усмешкой. – Он на меня сердит, говорит, что надрезы надлежит делать в полуденную жару. Но я сегодня тороплюсь, хочу, чтобы они успели обработать побольше. Рыночный подход, ничего не поделаешь.

Джек заговорил с Кьемом на языке, который, по-моему, не был похож на тайский. Кьем медленно поднял голову и своими черными, блестящими, как жучки, глазами уставился на меня из-под круто изогнутых, будто подрисованных бровей. Одежда его была пестро украшена цветками мака.

Он вплел их себе в кушак, прикрепил к рукавам, и такой же узор из маков красовался на его рубахе. Старик смахивал на сказочного персонажа. Наклонившись, он взял пригоршню красноватой почвы, точно так же как это раньше проделал Джек.