Курчатов - [41]

Весной 1951 года у дома посадили цветы: розы, герань, канны, 55 кустов винограда — муската александрийского, на верхней площадке семь фруктовых деревьев и шесть тополей. На нижней террасе разбили огород и газон. У веранды, открытой морю, поднимался могучий гималайский кедр, цепляя своими ветвями балкон на втором этаже. Его еще при старом хозяине высадили ученые Никитского ботанического сада, занеся сведения в особую книгу. А ливанский кедр посадил сам Игорь Васильевич на месте, облюбованном Мариной Дмитриевной. Провели водопровод, которым через врезку в него трубы пользовались отдыхающие из санатория «Советский полярник». Дом отапливали углем и дровами.

В 1953 году появился сторож Савостькин, который завел собаку Альпу. В письмах Курчатовым сторож, описывая состояние хозяйства, хвалил пса за то, что тот крепко дрался с непрошеными гостями. Заменил его в 1957 году сторож И. Д. Дьяченко, проработавший до 1969 года. Сохранились их отчеты о работе, квитанции за получение от хозяев жалованья — каждый месяц сторож получал 300 или 400 рублей, включая зимние и весенние месяцы. Курчатовы были довольны их работой. Так, в характеристике о работе сторожа Дьяченко имеются следующие записи: «Весьма преданный делу, работящий и симпатичный человек. При нем дача в порядке, прибрана. Дорожки чистые. Розы обрезаны, цветы посажены». Сторожа, отчитываясь перед хозяевами, писали: «Кто чужого не жалеет, тот и своего не мае».

Неподалеку от дома Курчатова находилось небольшое разрушенное строение, которое к лету 1951 года было восстановлено для начальника строительства объектов Атомпрома Бориса Львовича Ванникова. Из-за оползня место застройки оказалось неудачным, стены и полы были съедены жучком, и вскоре всё разрушилось. В 1957 году сам дом Курчатова пережил сильную бурю, ветер сорвал электропроводку. А 21 июля 1959 года случился пожар, когда варили металлическую ограду газовой лампой. Загорелась трава, и огонь перебросился на территорию дачи. Обгорели две сосны и три кипариса. Пожар помогли потушить сотрудники санатория «Советский полярник».

Работая над атомной проблемой, Игорь Васильевич более десяти лет не был в отпуске. Только в 1950 году у него появилась такая возможность. Он прибыл в Крым и провел в санатории «Нижняя Ореанда» целый месяц. Сотрудники здравницы рассказывали, что Игорь Васильевич занимался спортом — греблей, плаванием, гимнастикой. Любил прогуляться по лесным и горным тропам. На каждый день составлял план прогулок, выбирая каждый раз новые, незнакомые места. Вышагивал десятки километров. Уходил ранним утром, а иногда днем или ночью, увлекая за собой близких или отдыхающих (когда бывал в санатории). Спутники вспоминали, как, бывало, «идут по лесу, вокруг тишина, лишь доносится издали ласковый плеск воды, да где-то в лесной чаще перекликаются ночные птицы». Восход солнца много раз встречали на вершине горы Ай-Петри. Активный и любознательный Курчатов обнаружил легкодоступный и чрезвычайно живописный подъем на вершину этой горы и шел во главе группы отдыхающих по открытому им маршруту не один раз.

Перед началом подъема Курчатов предупреждал желающих покорить вершину: «Толстякам харчи брать воспрещается, терять вес в пути разрешается». Сохранилась «тропа Курчатова», названная в его честь постановлением Ялтинского горсовета в 1960-е годы. Извиваясь, она тянется между зарослями кустарника от Нижней Ореанды к вершине горы Ай-Никола (Святой Николай) километров на семь. Начинается тропа от шоссе рядом с построенным храмом во имя Архистратига Михаила, поднимаясь до вершины горы, покрытой вековым лесом — исполинскими соснами, раскидистыми можжевельниками. Путники делали привал у 1300-летнего земляничника мелкоплодного — патриарха крымского леса. Именно здесь проходил излюбленный маршрут Игоря Васильевича. Немало лесных троп исходил он по Крымскому заповеднику, но эта тропа вошла в историю. Рядом с ней у скалы была оборудована скамейка для отдыха, на скале укреплена во второй половине 1960-х годов доска с барельефом ученого и с его словами: «Горные прогулки — это вдохновение для творческой работы, которое я всегда испытывал, поднимаясь к вершине Ай-Николы».

Иногда Игорь Васильевич заходил на дачу. После серьезной болезни в 1956–1957 годах он отдыхал под присмотром медиков, главным образом в санатории. Окрепнув, он в 1959 году некоторое время провел с Мариной Дмитриевной и домашним доктором А. И. Барышевой на даче. Как только приехали, рассказывала Александра Ивановна, Курчатов решил пойти поплавать. Но докторша была неумолима и не позволила ему, отличному пловцу, купаться в день приезда. Курчатов рассердился и назвал ее «мордок», на что она обиделась. За ужином мир был восстановлен. Игорь Васильевич попросил прощения и объявил, что «мордок» — это новое прозвище Александры Ивановны, означающее «морской доктор».

В 1958 году на мисхорской даче отдыхал тесть Бориса Курчатова, Константин Никифорович Мухин. Она произвела на него незабываемое впечатление. Вот как он ее описывал: «Большой двухэтажный дом с верандами на первом этаже и балконами с видом на море на втором. В полуподвальном помещении жила семья сторожа. Первый этаж состоял из очень большой комнаты (бывшая биллиардная старого хозяина дачи), комнаты поменьше, с расписным потолком и камином (гостиная)… комнаты (с телефоном), а также кухни (с электрической и газовой плитами) и просторного холла с лестницами, ведущими на второй этаж и в подвал.