Курако - [51]
Правительственная экспедиция была послана в Сибирь по настоянию Ленина. Великая магистраль, протянувшаяся на тысячи километров парализована. Руководитель эйсспедиции получил предписание в короткий срок восстановить железнодорожное сообщение, чтобы можно было перебросить сибирский хлеб в голодающий центр, обеспечить снабжение фронта. В состав экспедиции входили крупнейшие специалисты по всем отраслям народного хозяйства.
С трудом пробивался поезд: не было топлива. Перед Новосибирском экспедиции пришлось надолго застрять. Сотни пассажирских и товарных поездов стояли недвижно один за другим, с замороженными паровозами. Экспедиция медленно двигалась к Кузнецкому бассейну. Всеми мерами нужно было восстановить там добычу, снабдить углем магистраль.
Телеграмма из центра еще более приободрила Курако. Он хочет с кем-нибудь поделиться своей огромной радостью. С кем? В городе нет никого из близких друзей. Он вспоминает своего лучшего ученика, Ивана Павловича Бардина. Курако с ним не виделся три года.
Может быть, он еще в Енакиеве? Курако садится писать письмо. Оно очень коротко: «Не знаю, получишь ли ты эту цыдулку: сейчас получил телеграмму от представителя центра. Будем строить завод. Хорошо в Сибири. Здесь быстрые реки и чистая вода. Когда купаешься и залезешь по шею, на дне видны ноги. Не то что юзовская муть. Фурмы не будут гореть. Приезжай в гости. Может, через год пустим первый номер — останешься совсем. Курако».
На лошадях Курако помчался к железнодорожной станции, где стоял правительственный поезд.
В салон-вагоне спорят два человека. Самое важное сейчас — заняться разработкой копей Анжеро-Судженского района, прилегающего к магистрали. Таково мнение правительства. Технический руководитель объединения «Сибуголь» держится иной позиции. Все горное оборудование и одежду для шахтеров он отправил в южную группу кузнецких рудников, в Осиповку и Прокопьевск, где начались капитальные работы. «Сибуголь» не выполняет важных правительственных распоряжений, направленных к тому, чтобы восстановить движение на железных дорогах.
— Почему вы противитесь развитию Анжеро-Судженки? — задает вопрос начальник экспедиции. — В этом все наше спасение.
— Там грязные тощие пласты, там нет коксующихся углей.
— Дайте какой угодно уголь, хоть зольный, хоть тощий. Уголь нужен немедленно. У нас стоят паровозы.
Руководитель «Сибугля» этого понять не хочет. Его интересует проблема Кузнецкого бассейна в целом. В системе Урало-Кузбасса Анжерский район занимает ничтожное место.
— Уголь нужен сегодня. Жизнь страны зависит сейчас от Сибирской магистрали, от движения составов с сибирским хлебом.
Постучали в дверь.
— К вам товарищ Курако.
Полномочный представитель правительства тепло здоровается со знаменитым доменщиком.
— Я много слышал о вас, Михаил Константинович. Вы нужны республике.
Возобновился прерванный спор. В вагоне сибирской экспедиции решается вопрос государственной важности. Молча слушает Курако то, с чем связана и его личная судьба.
— Я прошу вас все средства направить на Анжеро-Судженку. Прокопьевск и Осиповку поставьте на консервацию.
— Подчиняюсь, но...
— Никаких но... Михаил Константинович, убедите же его.
— Точка зрения правительства безусловно правильна. Республике сейчас не до завода, ей нужен хлеб.
Выйдя из вагона, Курако чувствует, что с ним неладно, горит голова и во рту противный вкус.
Через сутки он был в Гурьевске, где продолжала работать его конструкторская группа. Курако поднял на ноги уже спавших друзей. Не своим голосом он говорит:
— Постройка завода отложена.
Его лицо пылало. Он закуривал и выбрасывал папиросы. Во рту был все тот же тошнотворный вкус.
— Не больны ли вы, Михаил Константинович? — спросил Казарновский. — Поставьте градусник...
Ерунда... Мы еще сюда вернемся.
Это была его последняя встреча с друзьями.
Приехав на лошадях в Кузнецк, Курако тотчас свалился. На груди выступили темносиние пятна признаки сыпного тифа. Из Гурьевска приехал Жестовекий ухаживать за больным. Он застал своего учителя в очень тяжелом состоянии.
Через три дня его не стало.
Курако похоронили на заводской площадке, в двадцати пяти километрах от Кузнецка, на самом высоком месте, где предполагалось строить народный дом.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В 1922 году И. П. Бардин получил письмо, теплое и бодрое: «Хорошо в Сибири. Здесь быстрые реки и чистая вода... Приезжай в гости». Год путешествовало письмо из Кузнецка в Енакиево. Даже по тем временам, когда железные дороги, как и все хозяйство страны, только-только возрождались после тяжелой разрухи, это был очень уж большой срок. Письмо Курако осталось без ответа. Замечательного человека уже не было в живых.
В местах, связанных с жизнью и деятельностью знаменитого доменщика, расцветала новая жизнь. В рудниках и на заводах уже не хозяйничали, как в дни Курако, иностранцы.
Солнечную Украину больше не топтали сапоги интервентов и отечественных золотопогонных генералов. Рабочие поселки оглашались звонкими песнями молодежи. Юзовка, Макеевка стали называться по-иному, получив имена организаторов славных революционных побед. Начиналась героическая полоса восстановления и реконструкции оцепеневших за годы гражданской войны заводов.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.