Купольный город - [55]

Он в точности повторил мои мысли. Нет, я была неправа насчет него. Он не запирает их в клетке. Он их сохраняет, вынашивает, заботится о них, как криокамера хранит нас до нашего нового рождения. Придет день — и мы получим возможность спасти их.

С этими мыслями я стояла у шлюза, терпеливо ожидая, когда правитель пришлет за мной контейнер. Я прошла обратную процедуру извлечения из вакуума. На выходе я встретилась с главным архивариусом Марией1205, которая отвела меня к лифту и сразу же ушла по своим, я уверена, неотложным делам.

Я же почти бегом добралась до своего кабинета и приступила к подготовке вакуумной камеры к транспортировке издания в мой кабинет — лабораторию. Еле отсидев положенный час в многолюдном, но тихом пищеблоке, я возобновила свою подготовку, надеясь, что уже сегодня мне выделят издание для опытов. Но, несмотря на все мои ожидания, только на следующий день я получила сообщение о том, что материал для моего исследования готов к транспортировке.

С этого дня я начала без устали работать над своим проектом. Бумажное издание, выделенное для опыта (это был справочник по химии 2001 года до э.н. выпуска), по словам правителя, не имело особой ценности для нового человечества, так как дублировало уже известную информацию. На всякий случай я отсканировала все страницы издания и начала экспериментировать с каждым бумажным листочком, скрупулезно высчитывая пропорции дезраствора, оптимальное время вакуумизации, стараясь довести процесс консервирования до совершенства.

Глава 10. Две жизни, две любви

Всё свободное время я отдавала эксперименту, отвлекаясь лишь на ежемесячные выезды за пределы купола. Каждая вылазка была для меня глотком живительного кислорода, небольшой порцией свободы, дикой жизни в палатках, один на один со смертельно опасной природой нашей новой планеты. Немногие могут похвастать, что проживают сразу две уникальные, неповторимые жизни. Волнующие эксперименты с бумажными изданиями, общение с правителем, который постепенно становился для меня самым близким товарищем, с которым я с упоением обсуждала свои надежды на успех в своих начинаниях, — это моя первая жизнь, жизнь правительственного архивариуса, проводящего большую часть суток в своей лаборатории в полном отречении от настоящей жизни. Если бы не помощь Василия, который постоянно подбадривал меня, присутствовал на наиболее значимых этапах моих опытов, я бы даже возненавидела эту жизнь: никакой свободы, никакой опасности, отсутствие палящего солнца и пышущего кислородом воздуха, от которых кружится голова, слабеют ноги, бешено бьется сердце. Вылазки за пределы купола — это моя вторая жизнь, полная неожиданностей, захватывающих приключений, позволяющая мне знакомиться с жизненным укладом наших предков. Каждый артефакт, найденный нашей группой при раскопках очередного сектора, уже прошерстенного другими поисковиками в поисках криокамер с биологическим материалом, приводил меня в жуткий восторг, будь то обычные железные банки с консервированной пищей, которые мы даже не транспортировали в Купольный город (таких артефактов у нас навалом), или же необычный предмет быта предков, которому нет названия в лексиконе горожан. Например, на вылазке в бывшую республику Марий Эл при раскопках краеведческого музея наша группа обнаружила несколько старинных нарядов из чистейшего конопляного холста, полностью вышитых разноцветными нитками и испещренных сферо- и шаровидными украшениями из металла, пластика и стекла. На фоне этой древней одежды наша черно-синяя униформа казалось уродливой.

За столь интересными занятиями, будь то вакуумизация книг или поиски артефактов, время пролетало незаметно. Один месяц сменял другой, я даже перестала следить за датами, находясь в непрекращающемся водовороте увлекательных событий. Через шесть месяцев утомительных опытов с бумажными изданиями, требующих огромной концентрации внимания на мельчайших деталях, я, наконец, объявила правителю о первом вакуумированном бумажном издании, готовым к подъему наверх, на тусклое купольное солнышко, на оценку широкой общественности. Правитель был в полнейшем восторге: он без конца перелистывал страницы, которые на вид оставались как старинная, покореженная от времени бумага, но на ощупь представляли собой твердую, как стекло, поверхность, которой не страшны ни воздух, ни ослепляющий свет, ни влияние вездесущих микробов, ни прикосновения человеческих рук.

Для презентации моего успешного исследования правитель устроил научный вечер в конференц-зале. Моя книга, получившая шанс на вечное существование, мелькала на всех видеоэкранах Купольного города. Мое имя было включено в учебники по архивному делу для архивариусов — второгодок. Я была даже приглашена на одно из занятий с целью привить любовь к настоящим бумажным изданиям и научить вновь появившихся, выбравших стезю архивариуса, добиваться своей цели.

Единственное, что огорчало меня в этот период — это то, что правитель постоянно уговаривал меня отказаться от выездов и работать только в своей области. Как он не понимал, что вылазки — это мое второе я. Там Михаил и Ольга, которых мне пришлось бы лишиться, откажись я от поисковых работ. Там чистейший воздух, буйство красок. Нет, без моей второй жизни мне и первая не нужна. Конечно, я не могла таким образом объяснить свое упорство Василию. Я пыталась настаивать на том, что без раскопок я утрачу свое трепетное отношение к артефактам. Ведь только там я могу прикоснуться к их девственной чистоте, увидеть окружающую их обстановку, воссоздать оптимальные условия для консервации. Время от времени мы возвращались к этому вопросу по инициативе правителя, но я оставалась непреклонной. «Я всё успею за свою вечную жизнь, и в грязи покопаться, и в вакууме поработать», — любила говорить я ему. На что он неизменно отвечал: