Купина неопалимая - [38]

147

ствует, ибо она отнюдь не установляется одним зачатием: отец может и не знать своего ребенка, чего не может быть для матери. Связь с отцом имеет мистическую основу в глу­хом голосе крови, как некоторый социологический факт, кото­рый может и вовсе отсутствовать и в тысячах случаев, как среди культурных, так и некультурных народов, и фактически отсутст­вует. Напротив, для материнства связь эта не устранима и может быть только ослаблена или парализована влиянием факторов социологических и психологических. Материнство естьощути­мость рождающегося или уже рожденного и радость об этой рожденности. Мать, как таковая, не зачинает, она содержит в себе уже рожденное, но она имеет его в себе как свое, — свое и вместе не свое, себя и другое. Вообще, отцовство есть непосредственное об­ретение себя в другом, откровение себя чрез другого, Отца в Сы­не («никто не знает Сына, токмо Отец, ни Отца никто не знает, токмо Сын». Мф. 2,27)». В материнстве же эта непосредствен­ность опосредствована, — уже данное, уже зарожденное для мате­ри делается своим, чревоносится. Отец в отцовстве Своем рождает Сына, и Отец же, однако, уже не по отцовству, но в с в я з и с отцовством, изводит Духа Святого. Отец, именно как Отец Сына, Второй Ипостаси, есть и изводитель (προβολεύς) Духа Свя­того, Третьей Ипостаси, предполагающей уже (конечно, не хро­нологически, но онтологически) Первую и Вторую Ипостась. Дух Св., исходящий от Отца к Сыну, находит уже рожденного Сына, но Его для Отца Собою осуществляет. В этом смысле Он

148

есть как бы ипостасное материнство, исходящее от Отца к Сыну, «живо- творение», как нарочитое свойство Духа Святого *).

Отец есть первоначало, первовиновник, из которого и сыновство, а далее нераздельно с ним сопряженное, как с рожденностью, материнство. Вместе с тем обозначаются и черты образа Божьего, начертанного в человеке, как двуединство мужского и женского. Первовиновник, Отец, Сам пребывает вне этого двуединства, оставаясь ему трансцендентен. Он в Себе его обосновы­вает, как Первоначало, но открывается, как Отец и как Изводитель, в обоих началах. Ибо Сын есть мужеское начало, как это неопровержимо раскрывается в Его воплощении и во Отроча мужеска пола. Дух Св. открывается наитием на Пресв. Деву, в Богоматеринстве. Богоматерь рождает Сына, предвечно рождаемо­го Отцом. Сын этот не имеет земного отца, а только Отца, сущего на небесах: «прежде даже Авраам не бысть, Аз еемь» (Ин.8,58). Посему в Богоматеринстве мы имеем точный образ истинного Материнства: Мать не рождает Сама, Она имеет во чреве

*) В апокрифическом Евангелии Евреев Иисусу Христу влагаются в уста слова: «Матерь Моя Святый Дух» (ή μήτηρ μοθ avuyv πνεύμα) (у Оригена In. Io.  II, 12. In. Jerem. XV, 4, Migne P. Gr.t. XIII, сое. 4-33. Hieronymus In Mich. VII, 5-7, Migne S. lat. t. XXV, с 1221. In Jes. XL, 9, In Hes. XVI, 23.

(Edgar Hennecke. Neutestamentliche Apokryphen, 2 Aufl. Tubingen, 1924, стр. 54, № 2).

149

ужеро­жденногопрежде всехвек, ибопоистинерождаеттолькоОтец. Но Она чревоносит, являет рожденного, животворит. В божествен­но-духовной стороне своего Материнства, в отношении к Логосу, Она есть вместилище Духа Св., в человеческой же его стороне Она Сама дает Сыну то, что имеет и что может дать: человеческую плоть, которая является отныне единою, общею, а вместе и раз­дельною у Нее и Сына, у человека и Бога. Вот что означает текст Символа: «воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася». Это не то значит, что Дух Св. силою Своею возмес­тил отсутствие физического отца, но то, что Он дал силу человеку Марии явиться истинною Богоматерью, Богородицей, а не толь­ко Христородицей, по суемудрию Нестория. Еретический со­блазн Нестория в том именно и состоял, что он смущался тайной Богоматеринства вообще и в Марии в особенности *). Этот

*) В первой своей проповеди в Константинополе Несторий восклицает: «Вы спрашиваете, может ли быть Мария названа Богородицей? Но разве Бог имеет матерь? Тогда следует принять и язычество, которое говорит о матерях богов... Нет, Мария не родила Бога, создание не родило Творца, но человека, который есть орудие Божества, Св. Дух не вложил Логоса, но Он создал храм, в котором Он должен обитать». «Эту одежду я чту ради Нею, Который сокрылся в Ней и был от Нее неразделен... Тот, Кто образовался во чреве Марии, сам не был Богом, но Бог его принял (assumpsit) и ради приемлющего Богом зовется и принятое» (У. MariusMerintor, ed.Garnier — Migne, p. 757 squ.).

150

соблазн заключается в том внешне механическом понимании богорождения, которое было отвергнуто и осуждено Ефесским Собором в его несторианских выводах, но продолжает удерживаться в своих предпосылках. Согласно такому, в сущности, несторианскому, хотя и имеющему внешне православное обличие, пониманию, сила и действие Св. Духа именно заключаются в безмужности это­го рождения и в бессеменности этого зачатия, внимание привле­кает лишь, так сказать, физическая сторона чуда, единополое или внеполовое рождение, девственное зачатие. Дело представляется таким образом, что силою Духа Святого во чреве Марии образо­валась плоть, в которую и вселился Логос в качестве души. Но это понимание представляет собою ту же ересь Нестория, только в другом изложении: то, что Несторий относит сравнительно к бо­лее позднему (хотя вообще неопределенному моменту), здесь от­носится к самому рождению: тело принимается Логосом в качестве внешней одежды*). Церковь,