Купеческая дочь замуж не желает - [4]
Кажется, я действительно задремала, всё — таки тушка мне досталась больная, а ей необходим отдых. Когда открыла глаза, день явно перевалил на вторую половину. Лимка тихонько сидела в том «креселке», шурша каким — то рукоделием.
Голова не болела, а грудная клетка и пресс ощутимо побаливали. Но это всегда так бывает, когда кашляешь от души. Я осторожно покашляла. На сей раз дело пошло лучше, кашель смягчился, и отхаркивалось хорошо. Лимка подскочила, поддержала за плечи, потом сунула в руки стаканчик с зельем. Выпила, ничего особо страшного, настойка на травах. Терпимо.
— Лэрина Маринелла, бульону будете, принести?
— Принеси, и к этой бульоне ещё чего — нибудь…
Не могла же я сказать, принести хлеба, вдруг здесь хлеб как — то по — другому называется.
— Ага, я ещё лепёшек принесу свежих, их недавно тетка Малка испекла. Вкусныеее…
И подмигнув мне, Лимка, взмахнула длинным подолом, умчалась за бульоной.
То ли лэрина Зелина недосмотрела, то ли Лимка украдкой налила мне сама пресловутой "бульоны", но только был он наваристым, горячим и в нем ещё плавали кусочки каких — то овощей. Я их не идентифицировала, но было вкусно. А уж вприкуску со свежей, пышной лепёшкой вообще амброзия. В общем, слопала я и бульон и лепешку, вторую лепешку честно отдала Лимке.
Не она, так голодовать бы мне ещё на водичке, А этому телу и так худеть уже некуда. Лимка умилялась моему аппетиту, как мать над капризным малышом. Откусывая от лепешки, она продолжала тараторить:
— Ой, вот и правильно, лэрина Маринелла, правильно, кушать надо хорошо, а то вы после своих академиев стали есть по одной ложке, да траву всякую жевать. А девица должна быть справной, (угу, как корова!), кто ж худую то замуж возьмёт! Она ж и не родит вовсе дитё. Это вы все в своих академиях понабрались от благородных. А вы же из купеческой фамилии будете, все в купцах солидные, в теле. Но тетка Малка говорит, что маменька ваша тоже худющая была, вот и померла, как вас родила, а вы кушайте, кушайте, хотите, я ещё взвару из ягод принесу?
Прокашлявшись, я просипела:
— Неси!
Пока Лимка опять пошла в набег на кухню, я откинулась на подушки, обдумывая новые элементы пазла. Вот и причина отсутствия матери — нет ее, умерла. Ещё выяснилось, я из купчих. Про какие академии Лимка трещала, да что с благородными там общалась… Магические, что первое приходит на ум из книжек про попаданок, так про магию никто ничего не упоминал, и лекарь меня пытался стандартно прослушать, никаких пассов руками не делал и глазами волшебно не зыркал. И лекарство обычное.
Что там у нас ещё может быть? Академия благородных девиц? Так из купцов мы. Может, папенька весьма богат и сумел пропихнуть дочурку? Значит, папенька у нас с амбициями. Воистину, болтун — находка для шпиона. Лимка так мне всё и расскажет. Сейчас с взваром явится, ещё попытаю.
Взвар был душистый, с отчётливым вкусом ягод, слегка кисленький, самое оно. Попивая взвар и предложив и Лимке стаканчик, продолжала добывать информацию.
— Лима, а я что — то забыла, ты сама, откуда родом?
— Так вы и не спрашивали, лэрина Маринелла. Это ещё по зиме, как папенька ваш поместье купил у нашего барона, когда старый барон помер, а сын все продал. Вот он и привез меня оттуда к вам в услужение, что бы все как у благородных было. Только вы все сердились, не нравилось, как я говорю — печально закончила девчонка.
— Да ладно, Лимка, не огорчайся, на самом деле я рада, что ты со мной. Помогаешь вот.
Девица, видно, с большими претензиями была и с капризами. Как можно сердиться на бесхитростную девчонку, она же искренне переживает за свою глупую хозяйку. Раз она моя служанка, значит, пусть будет при мне, не дам обижать ее. А эта Зелина, похоже, гнобит девчушку, боится она ее.
— Лима, а ты где спишь?
— Так внизу тамочки, со всеми девками. А теперь вот с вами, пока вы хвораете, так я в креселке и сижу.
Твою мать! Что же они девчонке хоть матрасик или кушетку не дали какую!
— Лима, позови ко мне лэрину Зелину. Скажи, видеть ее хочу!
Зелина появилась не сразу, минут двадцать спустя, уже и Лимка прибежала назад, и подушки мне взбила и полусесть мне помогла. Зелина зашла с видом вдовствующей императрицы, поджав скорбно губы, как будто делая мне одолжение. Ха, нашла, кого пугать таким видом! Да мне после моей бывшей директрисы школы, взвод таких Зелин не страшен.
— Лэрина Зелина, распорядитесь, чтобы здесь в углу поставили кушетку, и матрас с подушкой принесли. Я нуждаюсь в уходе, и моя служанка будет спать у меня. Рядом. Выполните это сейчас. Я вас не задерживаю.
Судя по тому, как у мымры задёргался глаз, такого она не ожидала. Но и противиться моему приказу она не могла. Даже если моя альтер эго и была в ссоре с отцом, то мое положение в доме никто не отменял. Сделав ещё скорбнее вид и поджав губы до совсем уж тончайшей линии, мымра удалилась. Не сразу, но через полчаса два дюжих мужика принесли небольшую кушетку и матрас с подушкой. Лимка все это время просидела в уголке, боясь даже дышать вслух.
Когда мужики ушли, я сказала девчонке:
— Чего сидим? Быстро тащи свои пожитки и белье постельное, да возьми тряпку с ведром, и вымой эту кушетку, пыльная вон она. А мне нельзя дышать пылью. Давай шевелись!
Годами существ, чьи способности за рамками человеческого понимания, отлавливали, держали взаперти, словно скот, мучили и скрывали от людей. Но ничто не длится вечно. На свободу вырывается настоящий монстр. Он жаждет всё изменить, узнать правду, отомстить людям, а ещё он... ужасно голоден.
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.
Трое пришли в Мир в самом начале Времён. Старший никогда хорошо не владел мечом, как, впрочем, и любым другим оружием. Средняя вообще смотрела на меч пугливой брезгливостью. Любое орудие убийства всегда повергало ее в ужас и в своей жизни она едва ли держала в руке что-то опаснее кухонного ножа. Другое дело Младший, который, казалось, был рождён для битвы и только для битвы. У каждого из них был свой путь и свое предназначение. Но, одно было общим. Они должны были сокрушить Четвёртого. Они сокрушили Его, но не победили. И когда-нибудь он снова возродится.
Вся история начинается в небольшом французском посёлке Монтельвью 1308 года. Одна прекрасная девушка решила уединиться с подругами в их тайнике, находящийся у подножия гор. Там девушка попросила совета обратиться к древней книге знаний, чтобы улучшить их личные судьбы - без мужчин в те времена жизнь была невозможна. Но ослушавшись отрицательных советов подруг, девушка всё же решается на поступок, который изменил всю её жизнь. Девушка открыла портал времени, из которого волей-неволей следующим днём явился суженый, в оборванных лохмотьях инородного происхождения.
В этом мире земля, истерзанная катаклизмами, порождает магов, чтобы они исцелили ее раны. Но у магов на этот счет другие планы. Обретя силу, они не спешат использовать ее на благо своего края. Ведь для этого им сначала нужно научиться выживать.Две верные подруги-колдуньи беззаботно шагают по жизни, совершенствуя свои магические умения и вмешиваясь в схватки между лордами-феодалами за деньги. Они и не подозревают, что являются частью жестокого плана. Умелая рука самого грозного мага на протяжении долгих лет ведет их к смертельной ловушке.Выстоят ли любовь и дружба против холодного расчета?..
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…