Кумган - [11]

Да, все четверо квартирантов Агабабы были полные, но на самом деле их было не четверо, а пятеро, потому что у них был приятель, звали его Калантар-муаллим, и этот Калантар-муаллим каждый божий день бывал в доме Агабабы, то есть приходил к квартирантам, но Калантар-муаллим был худой и длинный, у него была очень длинная шея и очень большой кадык, в общем, он был очень тощий человек.

Девушка с мужским голосом теперь запела другую песню, и от того, что пластинка, на которой была записана эта песня, треснула посередине, певица будто запиналась, и на весь двор неслось:

С зеленой "Волгой" па-а-арень, Гани, Гани! С золотыми зубами па-а-арень, Гани, Гани! Смотри не задевай ме-е-еня, Потому что я бессты-ы-ыжая, Гани, Гани!

"Чтоб ты провалилась! Чтоб ты сквозь землю провалилась.- Агабаджи с такой злостью поставила чайник на самовар, что чайник наклонился и кипящая вода ошпарила ей большой палец.- Так мне и надо!" - сказала Агабаджи.

Потому что я бессты-ы-ыжая, Гани, Гани!

Эта самодельная пластинка была записана на какой-то свадьбе, такие пластинки продавали с рук у кафе "Наргиз" в Баку по очень дорогой цене, и все же находились любители, у которых в карманах всегда полно; Амина-ханум просила мужа покупать ей эти пластинки у кафе "Наргиз", и вообще Амина-ханум очень любила такие самодельные пластинки и с удовольствием слушала их с утра до вечера.

Потом снова завопил женским голосом парень:

Захмелел я, красавица,

Ох, захмелел я, красавица!

Будь проклята маклерша Зубейда, Зубейда привела этих квартирантов к Агабаджи. "Хорошие люди,- сказала она,- очень культурные люди!" Чтоб черный камень упал на голову этой сводни за то, что нашла квартиру, аллах знает, сколько она с них взяла, чтоб она добра от них не имела, так ей будто мало было, что она их привела, еще и пять рублей сорвала, мол, я тебе квартирантов отыскала! Очень хорошо сделала маклерша Зубейда, отлично сделала, потому что у того, кто слушает такого человека, как Зубейда, ничего путного не получится. Потом Агабаджи подумала: в доме что мужчина сказал, то и должно быть: Агабаба говорил, что не надо квартирантов пускать, и был, конечно, прав.

На этот раз, когда девушка опять пробасила: "Гани, Гани!", Кумган, стоявший под тутовым деревом, раза три тявкнул в сторону веранды, и тут стало ясно, что и Кумган тоже недоволен.

Кумган еще в первый день, наблюдая, присматриваясь к этим новым людям, к их повадкам, слушая их разговоры, сумел определить свое отношение к ним, и, наверно, милиционер Сафар правильно говорил, что характер собаки похож на характер ее хозяина, потому что Кумгану тоже, кажется, с первого же дня эти новые люди не понравились и потом он уже на них не смотрел и даже отворачивался от них.

Конечно, эти новые люди не думали, понравились они Кумгану или не понравились, и вообще они были не из тех людей, которые переживают, только Офелия хотела найти общий язык с Кумганом, но у нее ничего не получалось.

Офелия с изумлением смотрела на дочек Агабабы, на этих босоногих девчонок, бегающих по двору с непокрытыми головами, едящих, когда вздумается, не едящих, когда не хочется, пьющих сырую колодезную воду: девочки эти были будто совсем из другого мира, и Офелия, скучая, хотела подружиться хотя бы с Кумганом.

Офелия тоже начинала день с черешни, после черешни - шоколад, после шоколада - котлеты, после котлет - курица, рыба, уставшая от всего этого, Офелия спускалась во двор, стояла в тени финиковой пальмы рядом с собачьей будкой или сидела на одном из сколоченных Агабабой деревянных табуреток и смотрела на Кумгана, изредка позвякивавшего своей цепью.

Кумган не обращал внимания на эту чисто одетую, аккуратно причесанную толстую девочку с красным бантом в волосах, а когда девочка подходила к нему поближе, Кумган лаял, и Офелия тотчас испуганно отступала, а видевшая это с веранды Амина-ханум говорила с чувством:

- Совсем спятила!

Амина-ханум говорила так потому, что Офелия выносила из дома и бросала перед Кумганом котлеты и целые куриные ножки, кюфту, долму без листьев, но Кумган ничего этого не ел, и забредавшие во двор кошки воровато растаскивали все. Офелия расстраивалась чуть не до слез. Ведь она так ласково разговаривала, так его обхаживала, Кумган не смотрел на Офелию и не дотрагивался ни до одного лакомого кусочка.

Амина-ханум любила готовить и готовила хорошо, вкусно - об этом можно было понять по запаху, по аромату. С утра - хаш, мясные блинчики, тавакебаб, днем и вечером - долма, довга, плов, чихыртма, гызартма, базартма, но больше всего удавались ей особые, как она говорила, "фирменные" котлеты. (Жена Амиргулу, Хей-ранса все удивлялась: "Очень богатые люди у тебя живут!" - "Богатые - для себя, мне-то что?" - отвечала Агабаджи и кляла себя: верно предки говорили, богач да глупая женщина делают что хотят...)

Уже больше недели они жили здесь, но за это время Амина-ханум ни разу не вышла со двора на улицу, если бы уборная не была в дальнем конце двора, эта злодейка, наверно, и с веранды не спускалась бы. Башир-муаллим каждый день приезжал из Баку на такси и по утрам уезжал на такси. (Агабаджи говорила: раз у этого человека столько денег, пусть купит себе машину, а Хейранса говорила: да он, наверно, боится, зарплата маленькая, конечно, иначе почему бы не купить?) И каждый раз, приезжая из города, Башир-муаллим вылезал из такси и шел по двору, держа по полной корзине в руках, и Амина-ханум сразу же начинала готовить вкусные блюда из продуктов, что были в этих корзинах.