Культуры городов - [41]
Культурная политика
За все время существования проекта он неоднократно оказывался под угрозой срыва из-за финансовой и политической ситуации в Массачусетсе. Вначале национальная пресса приветствовала Кренса как визионера, способного изменить ситуацию («Искусство приходит на помощь», – возвещал Newsweek в 1987 году), не говоря уже о местных газетах, которые видели в ММСИ спасение для Норт-Адамса. Администрация губернатора Майкла Дукакиса была только рада распространить «массачусетское чудо» на отдаленный уголок штата, мимо которого прошел высокотехнологичный бум, и оказывала проекту всяческую поддержку. Однако вслед за суровым экономическим спадом, охватившим Новую Англию в 1988 году, и президентскими выборами, в которых Дукакис проиграл Бушу, поднялась волна критики. Когда вскоре после этого в Массачусетсе разразился налогово-бюджетный кризис, пресса по наводке госчиновников обнаружила в проекте музея значительные изъяны.
Уже в июне 1988 года, за четыре месяца до президентских выборов, нанятый местной газетой Berkshire Eagle консультант по вопросам искусства усомнился в реалистичности музейного проекта, тогда же было решено отказаться от идеи строительства в музее конференц-центра. Сверхоптимистичные прогнозы посещаемости, которые все проглядели в новостном потоке, привлекли наконец внимание общественности. В августе 1989 года исполнители заказанного музеем маркетингового исследования пришли к выводу, что концепция современного искусства, на которой основывался ММСИ, оказалась слишком узкой. «Большинство потенциальных посетителей предпочли бы увидеть интересные ландшафты, театральную или танцевальную постановку, послушать музыку, съездить за покупками в магазин распродаж или книжный магазин, посетить заповедник дикой природы, а не рассматривать современное искусство» (Densmore 1989). Никто не мог с уверенностью сказать, что из Нью-Йорка и Бостона по сравнительно узким дорогам сюда приедет достаточно посетителей, чтобы оправдать вложения государства и держателей акций (Glueck 1990a; Gamerman 1990).
Усугубление бюджетного кризиса в штате поставило под вопрос выпуск облигаций на 35 миллионов долларов, который был уже одобрен законодательным собранием штата, а также выделение 1,8 миллиона долларов из бюджета штата на исследование экономической целесообразности, которое должна была провести возглавляемая Кренсом проектная группа. На самом деле финансирование ММСИ не было напрямую связано с сокращениями бюджета штата, поскольку основные средства должны были поступить через продажу облигаций, а не из текущего бюджета. Однако широкую общественность такие тонкости уже мало интересовали. Для многих это была просто растрата средств на экстравагантный музейный проект, в то время как финансирование важнейших служб существенно снижалось. Когда депутаты Законодательного собрания урезали бюджет на культуру с 27 миллионов долларов в 1988 году до 17,3 миллиона в 1990-м, они стали куда внимательнее отслеживать субсидирование деятельности временного персонала ММСИ. Уже в 1989 году ММСИ пришлось взять заем в 100 тысяч долларов у Массачусетской промышленно-финансовой корпорации, чтобы оплатить 175-тысячный счет за газ, о чем не преминула посудачить теперь уже критически настроенная местная пресса (Berkshire Eagle, July 29, 1989). Тем временем из-за инфляции плановая стоимость реконструкции промышленного комплекса на Маршалл-стрит выросла с 77,5 до 85,7 миллиона долларов.
Тем не менее проект по-прежнему пользовался поддержкой местного населения (Kernek 1990). В октябре 1988 года жители Норт-Адамса выстроились в очередь на день открытых дверей, организованный проектной группой, и с гордостью говорили о будущем музее (Bruun 1988). На благотворительный бал в пользу музея, состоявшийся четыре месяца спустя, не хватило билетов всем желающим (Tichenor 1989). Мэр города Джон Барретт III говорил: «Для меня это чрезвычайно приятный момент. Многие спрашивали – ну кто приедет к вам сюда, на северо-запад Массачусетса? Но вот приехали [на бал] из Германии, из Англии, из Нью-Йорка. В южном округе есть Тэнглвуд и “Джекобс Пиллоу”, но мы сказали: примите нас такими, какие мы есть, – и вот они приняли нас, прямо здесь, в старом фабричном здании» (Boston Globe, February 13, 1989). Местных чиновников привлекало не столько искусство, сколько несколько сотен рабочих мест для местных жителей в штате музея. «Я – пролетарский мэр из пролетарского района, – говорил мэр Барретт, выступая перед Законодательным собранием штата. – Я ничего не смыслю в современном искусстве, и даже не пытаюсь сделать вид, но я признаю современное искусство как двигатель, который может привести к созданию пары сотен рабочих мест в нашем городе» (Gamerman 1990).
Такое отношение отражает почти полное отсутствие альтернатив. Приобрести и реконструировать бывшие заводы Sprague городу было не по карману. С повышением во всем штате налога на недвижимость и в отсутствие всяких надежд на помощь со стороны зарегистрированных в городе частных предприятий, городскому совету пришлось искать новые источники дохода. Низкая занятость местного работоспособного населения создавала напряжение, которое к 1990 году еще более возросло с закрытием несколько заводов и сокращением штата других предприятий. В 1992 году, когда в других частях штата никто уже не приветствовал идею создания музея, как раньше, местный коммерсант заявил газете
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.