Культурный слой - [12]
Вдобавок моховидка – это наше стратегическое все. Она растет только на нашей территории. Ни в Треугольнике, ни у «бородатых», ни у всех остальных эта плесень произрастать не желает ни в какую. Научная загадка. Лет через двести ее, может, разгадают, а сейчас мы с этой загадки стрижем солидные купоны. Юшники (заванивающие, по выражению Харитона) с ума сходят на своих биржевых торгах, соревнуются в установлении рекордов цен на нашу плесень. Видно, и вправду у них там крепкий дух стоит.
И вот я, гордый белый человек, снизойдя к нуждам гордых людей Цивилизации, задумал организовать собственную плантацию. Для начала небольшую. На единственном участке земли, который я мог считать своим. На крыше моего дома. Когда пойдут доходы, развернусь пошире. Нужно было только натаскать туда старой, сопревшей культуромассы и, главное, добыть кусок свежей плесени на развод.
Проблема заключалась в том, что вся плесень состояла на учете. Если возникало новое месторождение, оно быстро становилось чьей-то собственностью. Как и зоны добычи, плантации хорошо охранялись. Для пущей лютости охрану держали в черном теле.
Гордый белый человек понадеялся, что к его малым потребностям будет явлено милосердие. Или, что в данном случае одно и то же, – презрение. Мне ведь был нужен только один маленький кусочек со спорами.
Я не учел фактор общечеловеческой нелюбви к конкурентам. Ну начисто вывалилось из головы. Благородство замысла выращивания стратегического сырья затмило мозги.
Били меня трое. Так отмесили, что лежал там и думал тоскливо: а нахрена оно мне? И не проще ли будет откинуться на месте, чем ползти домой несколько километров? Потом какая-то сила подняла меня, и я пошел. Наверное, так ходили первые собакочеловеки, еще плохо державшиеся на задних лапах. Если старик Дарвин чего не напутал.
До дому я добрался ввечеру. Примерно в то же время Харитон почуял неладное и скоро заявился в гости. Я пожалел свои губы, не стал расписывать ему достоинства его идеи. Мой друг, проникшись виною, остался и выхаживал меня три дня, несмотря на нервные позывные супруги. Отпаивал единственным лекарством, какое признавал, – чистым самогоном. Как ни странно, в этот раз крысы на столе не танцевали…
Покупать там я ничего не собирался. Но и пройти мимо не мог. Есть во мне какая-то мазохистская жилка, чего там скрывать. Имею же я право просто поглазеть на то, как живут люди, которые отправили меня на панель. В смысле на биржу труда.
Отправили-то отправили, да я туда не пошел. Я работаю только на себя.
В нашем районе «Авалон» оборудовал свою точку через месяц после моего краха. Размером точка была побольше моей лавки раза в три. Книжки стояли на полках – бери и смотри. Я ходил и смотрел. Смотрел и ходил. Не знаю, что хотел высмотреть, но наконец я увидел это. Мои книжки. Вне всяких сомнений мои. Переплетенные, подклеенные, почищенные. В отличие от всего остального. Как старый маразматик, я дрожащей рукой потянулся к ним, взял одну, прижал к груди. Честное слово, чуть не заплакал. Помешала криволицая физиономия Ухогорлоноса, вдруг зачем-то вставшая перед глазами. Она собрала свои лицевые причиндалы в кучку, и я вспомнил, что общество становится все более свободомыслящим и гуманным. И чтобы культурный слой не замедлял своего роста, нужно уважать религиозные воззрения каннибалов. Они сожрали меня, переварили. Даже не знаю, что я испытывал к ним. Ненависть, желание мести – это все ерунда. Они ведь действуют совершенно искренне. Как дети. Честно убеждены в праве каждого поступать в соответствии со своим внутренним миром и верой. Я давно подозревал, что наше общество состоит в основном из умственно-отсталых детей.
Я поставил книжку на полку и ушел. В авоське брякали пустые бутылки. Охранник на выходе окатил меня взглядом, в котором умещалось ведро помоев.
Адрес Акакича мне записал Харитон. У него с коллекционером какие-то деловые отношения на почве любви к искусству, ну а мне надо было просто выживать. Бизнес не вязался, ту ерунду, которую я добывал на социалке, оптовики-посредники покупали по смешным ценам. А если ее не пускать в оборот, то нужно платить за нее самому. Отделения счетной палаты для этого в каждом районе натыканы. (Говорят, при коммунистах хотели все сделать бесплатно.) Но денег у меня едва хватало на то, чтобы рассчитываться за жилплощадь. Да еще из-за голодухи грозил накрыться единственный стабильный источник дохода. Потому как гуано на пустом месте не образуется, и заготконтору со свертком в руке я посещал все реже.
Повздыхав о делах своих скорбных и прослышав об Акакиче, я начал собирать пивные стеклянные бутылки. Их в слое было много, почти никто на них не зарился, кроме бандитов. Пластиковые в хозяйстве удобнее. Когда набралось тридцать штук, я сложил их в авоську и с утра двинул на окраину. Харитон сказал, что сумасбродный коллекционер платит маркированную крышку за три бутылки с этикеткой. А если стеклотара из-под пива редкого сорта, то целых две – за одну бутылку. Я надеялся разжиться как минимум на десять маркированных крышек.
Окраины территории – это почти легендарные места. Селится там исключительно культурная оппозиция, а культурный слой лежит островками в зеленом (зимой – белом) припае дикой земли. Обитатели окраин мобильны, подолгу на одном месте не живут. Да и попробуйте, поживите там оседло – если за одну ночь культуровозы могут засыпать ваш дом по самую дымовую трубу. Из-за этого же местные ведут нескончаемую партизанскую войну с управленцами добывающих зон, всячески им вредят. На то они и культурная оппозиция. Харитон уважительно называл их культурными саботажниками и водил с ними дружбу. Хотя у самого не хватило бы духу переселиться на окраину. Разве что супруга вдруг захиппует, но это маловероятно.
1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза – разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель.Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы – монах Андрей Рублёв и Феофан Гречин.
Судьба порой совершает вовсе неожиданные повороты. Молодой ученый Федор Шергин, испытав очередной творческий кризис и полосу неудач, уезжает по совету близких на родину своих предков — на Алтай. Рассчитывая развеяться и отдохнуть, Федор помимо воли оказывается втянутым в круговорот странных событий: ночное покушение в поезде, загадочный попутчик, наконец участие в расследовании сибирской загадки вековой давности, связанной с его легендарным прадедом — белым офицером, участвовавшим в секретной операции по спасению царской семьи, и поиски таинственной алтайской Золотой орды…
Книга «Николай II: Царский подвиг» расскажет детям и взрослым историю жизни последнего русского императора, судьба которого неразрывно связана с трагическими для нашей страны событиями. Для многих людей Николай II был и остаётся загадкой. Кто-то считает его слабовольным и бессердечным, чуть ли не предателем Родины, а кто-то – самоотверженным и милосердным правителем, который ненавидел кровопролитие и делал многое, чтобы улучшить жизнь своего народа. Эта книга в живой, увлекательной форме рассказывает, каким человеком был этот государь.
«Премия имени Н.М.Карамзина ("Карамзинский крест ") вручается за выдающиеся достижения в исторической литературе. Этой премией награждаются произведения, отмеченные позитивным отношением к историческому прошлому и культуре России, уважением к русскому народу и осознанием великой роли христианства в судьбе нашей страны. У народа России должен быть нормальный, умный и содержательный патриотизм».
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Фёдор Фёдорович Ушаков – самый прославленный российский флотоводец. Его называли «морской Суворов», ведь он тоже не знал поражений в боях, хотя провёл не один десяток битв. Именно адмирал Ушаков помог России утвердиться на берегах Чёрного моря. Но славен Фёдор Фёдорович не только своим военным искусством и великими победами. Главнее всего для адмирала Ушакова была христианская вера и Божьи заповеди. Он любил людей, был скор и щедр на помощь, жертвовал всем, что имел, хранил благочестие, а как воин был защитником православного мира.
«Если уж нечистый расточает улыбки весны, значит, нацелился на душу. Души людские — вот их истинная страсть, их нужда, их пища». (Из наставлений отца Бартоломью, духовника Хейли Мейза). Обложка — авторская иллюстрация Факира, за что ему спасибо от меня.
Своеобразный Christmas special для тех, кто знаком с серией «Действующие лица». Вскоре после событий, описанных в «Наказанном развратнике», герои волей случая… да нет, по собственному желанию встречаются накануне Нового года, чтобы принять участие в юбилейном концерте и просто поболтать о мирных житейских делах. И случайно разговор заходит об одном давнем приключении и очередном супергеройском подвиге… да, совершенно случайно, а вовсе не потому, что кое-кто любит находиться в центре внимания!
Тори Доусон случайно получила работу в очень странном баре. Среди его посетителей – маги, колдуны, алхимики, ведьмы, экстрасенсы… С некоторыми из них она теперь близко знакома, и ее жизнь круто изменилась. Лучше всего на свете Тори умеет влипать в неприятности, и когда ее друзья начали охоту на опасного черного мага, она тут же согласилась помочь им и стать приманкой.
В пятнадцать лет, незадолго до выпуска из средней школы, отец сказал мне следующее. - В нашем роду течёт демоническая кровь.И это была правда. К сожалению мой отец являлся простым владельцем магазинчика с едой из курицы на вынос, обладающим способностью менять цвет глаз на голубой, а я был сыном этого владельца, который по воле случая был чуточку сильнее остальных.Однако спустя пять лет. Они пришли за мной.
У тебя никогда не было такого, что вроде всё есть, всё что нужно, но почему-то ты не чувствуешь, абсолютно ничего. Лишь зудящее чувство сжигает тебя изнутри. Чтобы ты не делал, как бы не старался, он не уходит, заставляя сходить с ума. Начав читать эту книгу ты посмотришь на это зуд, которым заболел двадцатилетний главный герой, под другим углом, поймёшь для чего он нужен и какова его причина, а как бонус прочувствуешь всю палитру чувств, начиная от ужаса и депрессии, заканчивая эйфорией и любовью. К чему же этот зуд приведёт героя? К безумию? Или же любви?
Отправляясь в путешествие за "кладом с магией", герои надеются найти новые ощущения и прикоснуться к альтернативному взгляду на события вокруг. Но вот беда, они находят не свой клад. Сюжет развивается от мило нелепого до страшно кровожадного, удивляющего своей жестокостью. Главные герои узнаю какой он мир на самом деле и какие личности скрываются в закромах дремучего леса. Содержит нецензурную брань.