Культурные ценности - [8]
Законы о культурных ценностях многих стран признают возможность передачи этих объектов в собственность государства. При этом допускается экспроприация и запрет на экспорт предметов культуры. Вопросы экспроприации могут быть не связаны с выплатой компенсации за изымаемые культурные ценности.
Существуют лишь отдельные решения национальных судов, признающие экспроприацию культурных ценностей, находящихся в частной собственности, без соблюдения необходимой процедуры и предоставления соответствующей компенсации незаконной[14]. В большинстве случаев такая экспроприация считается допустимой.
В связи с этим многие коллекционеры полагают, что запрет вывоза также имеет экспроприационную природу и, по сути, препятствует свободному обороту предметов культуры на международном рынке. При этом рыночная цена культурных ценностей значительно снижается из-за таких запретов, поскольку частные собственники вынуждены продавать указанные объекты государству по более низкой цене, чем они бы получили на международном рынке [Ramier, 1997].
Таким образом, противоречие между правами собственника и правом на культуру в настоящее время правовыми средствами не преодолевается. Правовая политика по данному вопросу находится в стадии формирования. При этом единообразное регулирование формируется за счет норм международного права.
3. Характеристика международно-правовых норм, регулирующих право на культурные ценности
Нормативное регулирование существования культурных ценностей носит сложный комплексный характер. Комплекс состоит из принципов и норм международного права как публичного, так и частного характера. Развитый нормативный международно-правовой состав правового регулирования оборота культурных ценностей способен обеспечить каждому человеку реальное и эффективное право на пользование достижениями культуры, одновременно позволяя им оставаться предметами материального мира (движимым и недвижимым имуществом), находящимися в собственности отдельных лиц и участвующими в международном экономическом обороте культурных ценностей.
В то время как нормами публичного права регулируются вопросы экспортного контроля за перемещением культурных ценностей, частное право охватывает вопросы права собственности, заключения договоров и перехода права собственности. Однако правовое регулирование в названных сферах взаимосвязано и отличается сложным иерархическим взаимодействием.
В настоящее время этот международно-правовой комплекс включает следующие элементы:
а) императивный принцип – принцип «право каждого человека пользоваться культурными ценностями» и сопутствующие нормы, регулирующие право человека на культурные ценности. Реализация этого принципа позволяет соразмерными средствами ограничивать право собственности на культурные ценности ради поддержания необходимой и неотложной потребности сохранения общественного порядка;
б) детализация принципа иными публичными нормами, регламентирующими ввоз и вывоз культурных ценностей (экспортный контроль), рассматриваемых как движимые и недвижимые вещи материального мира [Carducci, 2006, р. 70, 74]. При этом в обоих случаях необходимо рассмотреть как международный, так и национальный элемент;
в) нормы частного права, охватывающие вопросы установления права собственности, заключения договоров и перехода прав на культурные ценности.
Международно-правовые нормы по рассматриваемому вопросу находятся в стадии формирования и касаются двух сфер правового регулирования: свободы создания культурных ценностей и допустимых ограничений их перемещения. На сегодняшний день не существует универсального перечня международных принципов, регулирующих эту сферу. В настоящее время на региональном уровне в международном частном праве выделяются три стандарта (правовых принципа – в толковании Европейского суда по правам человека) свободы создания культурных ценностей. Вполне возможно, что в будущем названные стандарты приобретут характер универсальных международно-правовых принципов.
В Европе такие принципы сформировались в практике Европейского суда по правам человека, который при толковании ст. 10 Конвенции ЕКПЧ 1950 г., посвященной свободе выражения мнения, отмечает три базовые составляющие демократического общества – «плюрализм, толерантность, либерализм» [Crossete, 1999]. Раскрываются эти понятия в судебных решениях ЕСПЧ. В чем же суть этой триады применительно к культурным ценностям?
Плюрализм (от лат. pluralis – множественный) – философская позиция, согласно которой существует несколько или множество независимых и несводимых друг к другу начал или видов бытия, оснований и форм знания [СЭС, 1983, с. 1012].
Культурный плюрализм предполагает сохранение тех культурных различий, которые входят в противоречие с основными ценностями и нормами господствующей культуры [Svob-Dokic, Obuljen, 2003, p. 1–6].
Толерантность (от лат. tolerantia – терпение) – терпимость к чужому образу жизни, поведению, обычаям, чувствам, мнениям, идеям и верованиям [Hatch, 1983, р. 369].
Культурная толерантность означает способность беспристрастно воспринимать духовные ценности других людей [СЭС, 1983, с. 1332].
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Понятие «человек» нуждается в срочном переопределении. «Постчеловек» – альтернатива для эпохи радикального биотехнологического развития, отвечающая политическим и экологическим императивам современности. Философский ландшафт, сформировавшийся в качестве реакции на кризис человека, включает несколько движений, в частности постгуманизм, трансгуманизм, антигуманизм и объектно-ориентированную онтологию. В этой книге объясняются сходства и различия данных направлений мысли, а также проводится подробное исследование ряда тем, которые подпадают под общую рубрику «постчеловек», таких как антропоцен, искусственный интеллект, биоэтика и деконструкция человека. Особое внимание Франческа Феррандо уделяет философскому постгуманизму, который она определяет как философию медиации, изучающую смысл человека не в отрыве, а в связи с технологией и экологией.
Рынок искусства – одна из тех сфер художественной жизни, которые вызывают больше всего споров как у людей, непосредственно в нее вовлеченных, так и у тех, кто наблюдает за происходящим со стороны. Эта книга рассказывает об изменениях, произошедших с западным арт-рынком с начала 2000‑х годов, о его устройстве и противоречиях, основных теоретических подходах к его анализу. Арт-рынок здесь понимается не столько как механизм купли-продажи произведений искусства, но как пространство, где сталкиваются экономика, философия, искусство, социология.
Книга посвящена конструированию новой модели реальности, в основе которой лежит понятие нарративной онтологии. Это понятие подразумевает, что представления об истинном и ложном не играют основополагающей роли в жизни человека.Простые высказывания в пропозициональной логике могут быть истинными и ложными. Но содержание пропозициональной установки (например, «Я говорю, что…», «Я полагаю, что…» и т. д.), в соответствии с правилом Г. Фреге, не имеет истинностного значения. Таким образом, во фразе «Я говорю, что идет дождь» истинностным значением будет обладать только часть «Я говорю…».Отсюда первый закон нарративной онтологии: мы можем быть уверены только в том факте, что мы что-то говорим.
Взаимоотношения человека и природы не так давно стали темой исследований профессиональных историков. Для современного специалиста экологическая история (environmental history) ассоциируется прежде всего с американской наукой. Тем интереснее представить читателю книгу «Природа и власть» Йоахима Радкау, профессора Билефельдского университета, впервые изданную на немецком языке в 2000 г. Это первая попытка немецкоговорящего автора интерпретировать всемирную историю окружающей среды. Й. Радкау в своей книге путешествует по самым разным эпохам и ландшафтам – от «водных республик» Венеции и Голландии до рисоводческих террас Китая и Бали, встречается с самыми разными фигурами – от первобытных охотников до современных специалистов по помощи странам третьего мира.