Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций - [104]

Особенно циничным выглядит следующее убеждение: в случае триумфа Гитлера русское население жило бы лучше, чем при победе Сталина, потому победа Советского Союза не отвечала интересам самого Союза, а советский режим необходимо было уничтожить, объединившись с национал-капиталистической Германией. Апологеты такой позиции вспоминают потери в войне и, зачастую их завышая, говорят о том, что СССР заплатил за победу слишком большую цену, которой не стоила победа, было целесообразно сдаться Гитлеру, чтобы уберечься от этих потерь. Война — это не продукт на полке, который поддается ценовому измерению. Интересно знать, на каких основаниях возник вывод о том, что при сдаче Германии советские люди зажили бы лучше. Может, наоборот, немцы большую часть населения СССР истребили бы, а меньшую — поработили. Эта позиция выглядит более обоснованной хотя бы в силу следующих аргументов. Во-первых, идеология нацистов рассматривала русских и многих других как недостойных жизни недочеловеков. Во-вторых, немцы успели не только на идеологическом, но и на практическом уровне показать миру свой «концентрационный гуманизм» с газовыми камерами, пытками и расстрелами, что делает рассуждения о хорошей жизни советских людей под немецким протекторатом не в меру отвлеченными от реальности в своем романтическом утопизме. Среди апологетов десоветизации слышны возгласы о высокой цене сталинской индустриализации, но не слышны разговоры о высокой цене индустриализации в других странах; если бы СССР не был индустриализирован, вряд ли он одолел бы военную мощь Германии, а если и одолел, то ценой еще больших потерь.

Советский народ одержал победу над немцами не благодаря системе, а вопреки ей — еще одно ревизионистское убеждение, требующее своего развенчания. Советский народ не мог одолеть немцев вопреки системе, так как без управления он превратился бы в неорганизованную толпу без дисциплины и грамотной стратегии. Любая армия, лишенная руководства, становится дезорганизованной массой.

Ревизионистски настроенные авторы ругают пакт Молотова-Риббентропа, возмущенно крича «как это Сталин подписал с этим мерзавцем Гитлером договор, какая низость!», хотя данный документ являлся показателем высокого уровня советской дипломатии. Его следует рассматривать не как шаг агрессивной солидаризации Сталина и Гитлера против западных держав, а как попытку сдерживания войны между Германией и СССР. Я уверен, что если бы пакт никогда не был заключен, эти либералы обвинили бы Сталина в отсутствии дипломатических попыток сдержать гитлеровскую агрессию. То есть и в этом, и в ином случае Сталин выступил бы в их глазах виновным. В своей логике они не столько аналитически подходят к Сталину, сколько заведомо критически, а потому в упор не видят достижений, или же то, что принято считать достижениями, переворачивают вверх дном в попытке найти любой дополнительный повод не для научного осмысления действий вождя, а для его принципиальной дискредитации.

Дело дошло до того, что стали специально пробуждать симпатии к тем, кто во время Великой Отечественной войны воевал на стороне гитлеровцев против СССР. Так, предатель Власов в некоторых источниках теперь уже фигурирует не как предатель, а как смелый борец с большевизмом и сталинизмом. В 2005 г. перед юбилеем Победы «по суворовским училищам и кадетским корпусам с помпой и почетом ездил капитан власовской армии Г1. Бутков, который рассказывал учащимся как он вместе с гитлеровцами уничтожал «проклятых большевиков»[192]. А. Тарасов отмечает появление новых школьных учебников, ориентированных не на достоверное изложение истории, а на «борьбу с коммунизмом», которые фактически реабилитировали фашизм, провозглашая Сталина главным виновником 11 Мировой войны, а Гитлера — «невинной жертвой сталинской агрессии». Книги перебежчика Резуна, пропагандирующие эту точку зрения, издавались миллионными тиражами, а фильмы, пропагандирующие книги Резуна, транслировались в самое выгодное время («прайм-тайм») на ведущих телеканалах. Бригада кинодокументалистов во главе с Татианой Донской, сделавшая правдивый фильм об обороне Москвы, была за это изгнана с телеканала ТВЦ. Когда фильм показали по ТВ-6, он подвергся форменной травле со стороны некоторых изданий, в частности газеты «Известия»[193]. В результате былое единодушие в оценке значения Великой Отечественной войны сменилось каким-то нездоровым плюрализмом, который отодвинул в сторону статус Великой Отчественной войны как одного из основных символов национального сознания, десакрализировал этот символ. Значительная часть современной молодежи, к сожалению, почти ничего не знает ни о войне, ни о ее героях. Неудивительно, что люди стали стесняться своей родины, родины своих дедов, отцов и матерей. Как писал С. Кара-Мурза, когда русские утратят образ Великой Отечественной войны как важную часть «мира символов», их устойчивость против манипуляции сознанием снизится еще больше[194]. Так что помимо вопроса о том, что нас ждет в будущем, не менее актуален вопрос: «какое прошлое нас ждет в будущем?».

Образ Великой Отечественной войны и символ победы выступают необходимыми общественными скрепами.