Культура, Истоки вражды - [30]

Как уже говорилось, любая активность, систематически проявляемая индивидом на внешнем слое движения, рано или поздно приводит к формированию новых сегментов его опыта. Но все эти новые умения и навыки могут формироваться только за счет сложной модификации каких-то исходных монотонно исполняемых элементарных циклических операций, способность к которым, по-видимому, является врожденной у любого биологического вида. В свою очередь, дальнейшее воспроизведение любых, теперь уже модифицированных, стереотипов, которые призваны кодировать собой ключевые звенья всех новообретаемых умений, может проходить только по затухающей - так, что каждый новый цикл сопровождается неизбежным стиранием каких-то тонких деталей, постепенной утратой определенности. Поэтому со временем любые новообретаемые умения, любые вновь формируемые субъектом навыки (если они по каким-либо причинам теряют возможность периодически выплескиваться на внешний слой биологической активности, где только и может быть удовлетворено большинство потребностей живого тела) должны постепенно стираться. Словом, в конечном счете все они обречены на асимптотическое вырождение, редукцию к исходной монотонной последовательности элементарных типовых движений, к врожденной немодулированной ритмике биологических тканей.

Используя рубрикацию, применяемую в нормативно-технических документах, где от общих положений - принципиальных, но вместе с тем практически полностью лишенных какой бы то ни было конкретики и подробностей, - каждый новый иерархически нисходящий подпункт обрастает все более тонкими деталями и точностью, сказанное можно условно представить в виде обратного процесса:

... а1.1.1.1.1 - а1.1.1.1 - а1.1.1 - а1.1 - а1 - а - а - а ...

Закрепление любых новых умений в двигательной памяти индивида может иметь место только в том случае, если частота их реализации на внешнем уровне деятельности превышает скорость такого затухания. Но это обстоятельство таит в себе известную опасность для всех других сегментов индивидуального опыта. Ведь если так, то нескончаемое повторение на внешнем слое движения одного из них за каким-то временным пределом должно переходить в обязательное подавление памяти обо всех остальных, поскольку в этом случае все остальные сегменты интегрального опыта теряют возможность реализоваться в форме непосредственно предметной деятельности. И неважно, что поначалу любые утраты могут быть только микроскопичными, - дело в принципе: длительное подчинение всех структур организма какому-то единому ритму движения опасно для него, и, следовательно, категорически недопустимо. Ведь если за каким-то пределом начинается утрата всего опыта, то и любой шаг в этом направлении должен быть исключен.

Нужно ли говорить, что даже абстрактная возможность такой опасности должна вести к эволюционному формированию специфических механизмов, которые могли бы блокировать длительное подчинение всех структур организма какому-то единому алгоритму? И может быть феномен физической усталости связан именно с этим; может быть именно она формирует собой тот непреодолимый для живой плоти барьер, за которым начинается (возможно необратимая) деформация всего достояния ее памяти.

Монотонность допустима только для базисных, врожденных ритмов движения, предметная же деятельность, выплескиваемая на внешний слой активности, в принципе несовместима с ней. Поэтому достижение полного согласия с самим собой ни в коем случае не может составить собой предмет действительного вожделения плоти, и, как кажется, поддержание определенного градуса собственной неудовлетворенности собой является строго обязательным условием ее бытия.

Но точно такая же опасность деформации интегрального опыта существует и там, где наличествует чрезмерная специализация. В самом деле, если какие-то одни его сегменты гораздо чаще других материализуются на внешнем слое движения, то сохранность всех других оказывается под сильной угрозой; и там, где частота периодической их активизации снижается и переходит критический рубеж, начинается вырождение. Если утрировать это положение, то можно сказать, что в перспективе такой организм превращается совершенный механизм для производства какого-то одного движения, но при этом утрачивает всякую способность ко всем другим.

Механизмы, блокирующие возможность подобного развития событий, существуют и здесь. Кстати, феномен профессиональных заболеваний, по-видимому, во многом связан именно с их действием; поэтому за каким-то опасным пределом и здесь пресекаться должны были бы даже самые первые шаги к развитию чрезмерной специализации.

Таким образом, господство одних ритмов за счет подавления всех других категорически недопустимо. Поэтому не случайно все существовавшие и существующие сегодня гигиенические классификации производственных факторов рассматривали и рассматривают длительную монотонность как начало, представляющее собой повышенную опасность для человека. Другими словами, специалистами по профессиональной гигиене монотонность всегда ставилась и ставится в один ряд с такими вещами, как вредные химические вещества в воздухе рабочей зоны, повышенные дозы облучения и другая опасная "экзотика", порождаемая развитием индустрии.