Культ солнца у древних славян - [46]

В свете подобной солярной символики меча представляется весьма знаменательной та его роль, которую он играл как на протяжении ключевых моментов жизни русского человека в эпоху Средневековья. В жизнь свободного человека он входил сразу после его рождения. Описывая быт и нравы восточных славян еще до их крещения, арабский ученый Ибн Руст отмечал: «Когда у кого из Руси родится сын, отец (новорожденного) берет обнаженный меч, кладет его перед дитятею и говорит: «Не оставлю в наследство тебе никакого имущества: будешь иметь только то, что приобретешь себе этим мечом»^{247}. Это же известие в несколько другой форме встречается и у другого восточного автора Марвази: «Они видят в мече средство к существованию и занятию; когда у них умирает какой-нибудь муж, а у него есть дочери и сыновья, они вручают его имущество дочерям, а сыновьям предоставляют только один меч и говорят: «Ваш отец добыл имущество мечом, подражайте ему, следуйте ему в этом»^{248}. При весьма полном совпадении обоих известий между ними есть одно существенное различие — если у Ибн Руста именно отец завещает сыну меч, то в изложении Марвази речь идет о ситуации, когда отец уже умер, а распоряжение его имуществом осуществляют другие русы, о которых данный автор говорит во множественном числе. Этими безымянными «они» могли быть либо ближайшие родственники умершего, либо вся община в целом. В любом случае речь может идти о том, что в условиях постоянного противоборства со степью общество целенаправленно готовило из рождавшихся мальчиков одних только воинов, систематически лишая их нажитого родителями имущества, отходившего дочерям, и оставляя им единственный способ существования — добывания его с оружием в руках. Помимо экономическо-социального расчета данный обряд явно имел и сакральный смысл, если учесть третий вариант его описания, данный в анонимной рукописи «Моджмал ат-таварих», датируемой 1126 г.: «Когда родится сын, отец кладет ему на живот меч и говорит: «Вот тебе наследство!»^{249} Живот у многих народов считался средоточием жизненной энергии, и, как уже отмечалось выше, отнюдь не случайно на Збручском идоле все четыре небесных божества держат левую руку на животе, явно изображая какой-то ритуальный жест.

Подробно роль меча в жизни древних славян была описана в книге про отца Дажьбога Свароге, поэтому сейчас мы просто повторим основные примеры из этой книги. На царских свадьбах XVI — ХVII вв. Московской Руси дружко с обнаженным мечом традиционно объезжал опочивальню новобрачных для того, чтобы отогнать от нее злых духов. О степени укорененности данного ритуала в народном мифо-магическом сознании говорит то, что сабля служила аналогичным оберегом и на украинских свадьбах XIX — начала XX в. В эпоху Средних веков меч служил и средством доказания правоты своего владельца. Описывая обычаи языческой Руси, уже знакомый нам Ибн Руст отмечает: «Если один из них предъявляет иск другому, то судится с ним у царя их, они оба препираются, и вот решается между ними обоими, как (царь) пожелал, а если оба не соглашаются на его слова (т. е. решение. — М. С.), (царь) приказывает, чтобы они оба судились при посредстве своих мечей, какой из двух мечей острее — у того победа. Выходят сродники обоих, встают со своим оружием, бьются, кто из тех был сильнее своего соперника, становится решающим в тяжбе за то, что он (начавший тяжбу. — М. С.) хотел»^{250}. Хоть из данного описания не совсем понятно, кто же собственно бьется — участники тяжбы или их сродники, — однако общий смысл ритуала ясен вполне: в случае несогласия истца и обвинителя с решением царя, последний назначал судебный поединок, решавший исход дела. В основе данной процедуры разрешения споров лежало представление о поединке как о божьем суде, во время которого сам бог определяет невиновного. С одной стороны, собственно военное дело в языческой Руси находилось под покровительством Перуна, однако с другой, как было показано в исследовании о Дажьбоге, именно с солнцем русский народ связывал понятие правды. Данная традиция разрешения судебных дел существовала достаточно долго и, хоть и отсутствует в Русской Правде, упоминается в параграфе 37 Псковской судной грамоты XV в.: «Если какому-либо человеку присудят поединок и на поединке какая-либо сторона победит другую, то победившая сторона получает с другой искомое; в случае убийства (на поединке одного из тяжущихся) денег (по тяжбе) не взыскивает, (победившая сторона) только снимает (с убитого) доспехи и другие (одежды), в которых (убитый) сражался…»^{251} Наконец, как показывают как археологические данные, так и письменные и фольклорные источники, меч сопровождал своего хозяина и в последний путь. Как следует из надписи на надгробном камне в Новогрудненском лесу, данный обычай в ряде случаев держался до XIII–XV вв.:

Тут Иван Семашко лежит,

У ногах черная собака тужит,

У головах фляшка горилки стоит,

У руках острый меч держит.

Го! Го! Го!

Щиж кому до того?^{252}

Оружие клали в могилу в первую очередь для отпугивания злых духов, угрожавших душе покойного, как это следует из сделанного в том же регионе наблюдения Яна Менецкого, согласно которому еще в XVI в. в западной Руси на похоронах мужчины с мечами в руках кричали «бегите, бегите, пекельни (т. е. демоны)». Приведенные примеры красноречиво показывают, что меч сопровождал своего владельца не только в бою, по и в самых значимых моментах его жизни — рождении, свадьбе и смерти (а также судебном поединке, если таковой случался), оберегая его от зла как видимого, так и невидимого, будучи связан с ним неразрывной нитью.