Куликовская битва. Запечатленная память - [7]
Страшный Батыев погром поверг в ужас не только очевидцев. К печальному событию прошлого не раз обращались русские летописцы, желая глубже понять уроки происшедшего. Спустя два века после монголо-татарского нашествия на страницах одной из летописей (Софийского временника, составленного около 1432 г.) Русь была изображена в образе матери, скорбящей о своих сыновьях: «… сыны, сыны русские! Зачем ходили вы перед Господом Богом, сотворившим вас, в похотех сердец ваших? Вижу, как вас отторгают от недр моих, как праведным судом Божиим впадаете в немилостивые руки поганых, вижу иго работы на плечах ваших. Я же без вас, моих чад любимых, остаюсь вдова бедная и бездетная»[85].
Однако современники Батыева нашествия не ведали, что «впадают» на многие годы в «немилостивые руки». Едва схлынули монголо-татары, как на великокняжеский престол во Владимире сел Ярослав Всеволодович, брат убитого в сражении на реке Сить великого князя Юрия. Создалась видимость, что монголо-татары «сошли» с Русской земли навсегда. И хотя людские жертвы были огромны и в руинах лежали крепости и храмы, именуемые в средние века «невестами Христовыми», радость была велика. «Того же лета бысть мирно»[86], — поведал ростовский летописец. А через год враг уже терзал юго-западные русские земли. Но только прошли татары, как и здесь пронеслась весть, что «безбожные» навсегда «сошли суть и земеле руское и возвратися в землю свою»[87].
И хотя татары вскоре вернулись на завоеванные русские земли, мысль о скором избавлении не покидала русских людей. В 1245 г. на церковном соборе в Лионе в речи о пришельцах киевский игумен Петр Акерович провозгласил, что ордынцы по воле неба будут угнетать мир 39 лет, чтобы очистить его мечом так, как когда-то кара Божия очистила его потопом. Учитывая, что Петр Акерович имел сведения о выходе татар на завоевания в 1211 г., их иго, по его версии, должно было пасть через пять лет после этой речи, т. е. в 1250 г.[88] Между тем монголо-татары обосновались надолго. С 1242 г. в городе Сарай — резиденции Батыя и столице складывающегося государства Золотой Орды — начались приемы русских князей. «О, злее зла честь татарская», — вздыхал по этому поводу галицкий летописец[89]. В ставке хана русские князья были вынуждены исполнять чуждые им ритуалы, подолгу выстаивать на коленях во время ханских приемов. Любое, даже самое малейшее неповиновение могло послужить поводом к убийству князя. Только за первое столетие ига в Золотой Орде были убиты более десяти князей[90]. Унизительные и опасные посещения ханской ставки оправдывались современниками стремлением князей защитить и сберечь русскую землю. Сочинитель жития Александра Невского, одного из первых среди русских князей посетившего ханскую ставку, вложил в уста Батыя такие слова, адресованные к герою жития: «… аще хощеши съблюсти землю свою, то приеди поскоро къ мне…»[91]. Выдача князьям ярлыков на владение их собственными землями, начавшаяся около 1242 г.[92], вероятно, сопровождалась регламентацией полномочий князя и его повинностей.
К пятидесятым годам XIII в. итальянский дипломат Плано Карпини относит присылку на Русь баскаков с целью проведения «числа» (переписи населения) для установления размера дани[93]. В 1257 г. был отправлен на Русь родственник великого хана Китата, чтобы организовать перепись с учетом каждого дома — «пишюче домы»[94].
Переписи населения не только разжигали освободительное движение, но и усугубляли противоречия «больших» и «молодших» людей, на плечи которых разным грузом ложились татарские поборы. Особенно острые социальные противоречия были зафиксированы во время проведения «числа» в 1257 и 1259 гг. в Новгороде Великом. Первая попытка послов татарских завершилась неудачей: не захотели новгородцы подвергаться переписи. Вместо этого они поднесли дары ханским переписчикам и «отпустили их с миром»[95]. Во время второго захода численников Новгород «издвоился»: «… творят бояре собе легко, а меншим зло»[96]. Перепись была проведена. Не облагались данью только священнослужители («… толико не чтоша игуменов, черньцов, попов, клирошан, кто зрить на святую Богородицу и на Владыку»[97]), заручившись поддержкой которых, татары надеялись держать Русь в повиновении. Помимо освобождения от налогов церковь получила богатые пожалования, а в Сарае была образована новая православная епископия, которая, по замыслу завоевателей, должна была стать важным инструментом татарской политики на Руси[98]. В обмен на привилегии некоторые представители духовенства проявляли лояльность к Золотой Орде, признавали Русь «ханови и Батыеве» (т. е. верховного хана — императора — и правителя Золотой Орды Батыя). Как писал один из агиографов второй половины XIII в., «не подобает жити не поклонившеся има»
