Кульбит над кручей - [16]

Наконец измятая машина с перекошенными от злости пастями драконов появилась на виду. Она уже умерила прыть и ехала с нормальной скоростью, что было не совсем мне на руку. Но и на том спасибо, что пожаловали. Я, укрывшись за кустами, хладнокровно подождала, пока они поравнялись со мной, и дернула за шнур, предварительно привязанный к рычагу, открывающему сливной клапан в бассейне. И вода, как и обещал Архип Терентьевич, горным потоком обрушилась на дорогу, увлекая за собой камни. Эх, немного кустарничек помешал, не дал камням всем сразу сорваться с места да дружно гробануть гадов. Но хоть и не с той силой, что мне хотелось, но «хаммер» все–таки полетел в обрыв, а по дороге его добивали катящиеся следом валуны.

Добивали да не добили. Я прислушалась и, не услышав положенного по законам физики взрыва — высота не та, прыгнула назад. И здесь я оказалась перед выбором: ехать к месту третьей схватки и там не на шутку рисковать головой или гнать на Васильевку через почти нетронутый лес и на ходу выдумывать еще что–то более радикальное, чем примитивное бегство. Как и любой удачливый игрок, ощущающий успех за ближайшим поворотом, я выбрала кратчайший путь к победе — первый. О мере риска не думала — торопилась покончить с негодяями до появления здесь моего мужа.

А раз так, то надо было срочно линять отсюда, чтобы, опередив преступников, заманить их в еще одну ловушку. Там вообще ничего готовить не требовалось, достаточно было выполнить филигранный маневр на машине.

7

«Хаммер» и на этот раз не потерял способности двигаться. Я его заметила метров за двадцать от себя, когда он вывалился из–за последнего на этой дороге поворота. Теперь он опять ехал смелее, то ли от отчаяния, то ли от того, что слева больше не было обрыва, который отодвинулся дальше, повернув на юг. Даже те дверцы, что болтались после первого их кувырка, теперь были прикрыты.

Я разогналась во всю мощь, удирая по прямому участку пути и вместе с тем подпуская преследователей поближе, всячески демонстрируя свой страх и неуверенность. Они не отставали. Впереди меня ждал резкий поворот, за которым открывался чудесный вид, отодвигающий горизонты в неимоверную даль и плещущий в глаза необъятной синевой открытого пространства. А далеко внизу ревел Днепр, преодолевающий где–то под поверхностью волн овеянный легендами Ненаситец.

Конечно, это был уже не тот могучий и непреодолимый порог, с которым соревновались в силе и ловкости запорожские лоцманы. После возведения Днепрогэса порог присмирел и даже спрятал зубы, но тихо воду не пропускал, все равно урчал и выражал недовольство. В любую погоду над ним стоял непрерывный гул затрудненного у берегов течения, и по–прежнему гремели камни, но теперь это были небольшие осколки, скопившиеся под водой в подошвенных впадинах и расщелинах.

Пожалуй, только я при моей любознательности помнила, что когда–то на этом месте располагалась маленькая смотровая площадка, откуда туристам показывали высокий и скалистый берег в районе затопления самого известного и грозного днепровского порога. Эти виды часто фотографировали в разное время года, и без этих фотографий не обходился ни один учебник по истории Днепра, ни одна книга по казачеству. Теперь тут все поросло травой и ничем не напоминало времена, славные для нашего края.

Знала я также и то, что слева смотровой площадки был резкий спуск, а далее, почти под самой смотровой площадкой, — зев пещеры. Собственно, это была не пещера, а остаток древнего подземного лаза, через который из укрепления, расположенного выше, запорожцы убегали на свои лодии, когда силы нападавшего противника превышали возможности их обороны. Ведь Грушеватка была вотчиной многих заслуженных казаков и хорошо охранялась от неприятеля. Со временем подземный ход завалило землей, а его отрог с выходом на берег Днепра остался. Его оформили как пещеру и тоже демонстрировали туристам.

А теперь она должна была послужить мне. С моей стороны требовались лишь воля, хладнокровие и умение водить машину.

Разогнавшись на прямом участке дороги, я рывком сбросила скорость, резко свернула налево, юркнула до края площадки и почти сразу же акробатическим движением рук до отказа вывернула руль вправо. Не ослабляя давления на тормоз и все так же удерживая руль в крайнем правом положении, я начала спуск по почти отвесной скале, стараясь попасть в пещеру, не представляя, на что могу там наткнуться. Но вот машина плавно въехала в укрытие, остановилась, и я прикрыла глаза, не веря, что не сорвалась в пропасть. Но радоваться было рановато: если преследователи не купились на мой маневр и сумели вовремя остановиться, то мне все равно отсюда не выйти. Во мне крутил свою «динаму» элементарный, но далеко не беспредметный страх, разворачивая перед глазами все новые кадры ужастика. Однако не зря говорят, что у страха глаза велики: я их переоценила — вслед за моей благополучной парковкой раздался грохот, скрежет металла и взрыв.

Жаль «хаммера» — вяло подумала я, — но то, что он похоронил с собой четырех преступников, делает его гибель благородной.

* * *

Мне мерещились голоса, перед глазами плыли яркие пятна. Казалось, что я нахожусь в гуще толпы, где меня все знают и со всех сторон окликают по имени. Я же куда–то спешила и не отзывалась. Просто не хотелось нарушать блаженство, поселившееся в душе.