Кукольный загробный мир - [20]

— Догоню ведь!

Оба уже бежали, и тут Винцела резко затормозила: неприятная догадка всколыхнула ее ум, пришел страх и желание вернуться. Поляна, как назло, была совершенно пуста — ни свидетелей, ни хотя бы праздношатающихся — все разбрелись кто куда. Заглянуть в хижину Анфионы? Так и сделала. Анфи тихо сидела за своим привычным занятием: склонилась над холстом и выводила кисточкой детали очередного пейзажа. Запах разведенных красок, который излучал мольберт, был для обеих чем-то приятен.

— Анфи, я видела Незнакомца. Только что.

— И…

— При чем здесь твое «и»? Струсила, конечно! Откуда они все берутся?

Анфиона отложила кисточку, слегка прищурившись — не сочиняет ли подруга? А смысл?

— Не обращай на них внимание, вот и все.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Кто знает, что у них на уме… Да кто они вообще такие?!

Почти половина обитаемого пространства в жилище подруги было завалено картинами. На них изображены остановленные в красках моменты бытия: где-то щедрая зелень деревьев, где-то обширная область неба с порхающими созданиями похожими на птиц, где-то плоские изваяния других кукол. Анфиона нарисовала всех, кроме двоих: Гимземина и Исмирала. Первый попросту отмахнулся от нее, а второй заявил: «вот когда я совершу победоносный полет на ракете, тогда и запечатлишь меня-героя, а сейчас пока рано». На одной из картин очень удачно получился Авилекс, стоящий рядом с каменной книгой и с проповедническим жестом поднятой вверх руки, точно звездочету кто-то сказал: стой! замри на месте! Но похоже, Анфиона явно польстила Авилексу, нарисовав его чуть выше ростом, в богатых одеждах, которых Ави никогда не носил, да и не было у него таких.

— Послушай, а что если они вылазят из зеркал, когда мы спим? — сказала Винцела, и в мире стало на одну абсурдную идею больше.

— Вина, не говори глупостей, к цвету твоих волос они не идут.

— Вот прицепилась к моим волосам! Они-то тебе чем не угодили? — Винцела подошла к осколку зеркала и чуточку взлохматила свою прическу. Говоря о цвете, Анфи наверняка иронизировала, так как на голове подруги присутствовала чуть ли не половина палитры с ее мольберта: зеленый, синий, желтый, оранжевый, даже фисташковый цвет. Вина словно когда-то искупала голову в красках, выливая на себя разные банки, но ей это безумно нравилось.

Последнее время Незнакомцев наблюдали почти все, причем — неоднократно. Как и где они появляются — загадка. Почему? — главный вопрос, являющийся частью той же загадки. Все очевидцы говорят об одном: Незнакомцы постоянно направляются в сторону от Восемнадцатиугольника через лес и скрываются в тумане абстракций. Никто еще не видел, чтобы кто-то из них вернулся обратно. Более того — никто не видел их лица, они всегда развернуты спиной и являются при одном, максимум — двух свидетелях. Авилекс хмурился всякий раз, когда ему докладывали об очередной аномалии, но внятных объяснений не давал. Таурья как-то выдвинула идею, не являются ли Незнакомцы результатом алхимических опытов всем хорошо известного субъекта, но тут же закрыла рот ладошкой со своей знаменитой фразой: «ой, я опять что-то не то сказала». Фалиил же вообще усомнился в их реальности, заявляя, что это простые миражи: ведь никто еще не смог догнать ни одного и хотя бы потрогать его за руку.

Загадки, загадки, загадки…

Когда наступил тлеющий час, Ханниол подогрел маленький чайник, пыхтящий миндальным ароматом, и разлил его содержимое в две небольшие фарфоровые чашки. Потом он достал из закромов мензурку, сворованную во «дворце» у Гимземина, долго рассматривая ее мутноватое содержимое. Жидкая любовь отдавала каким-то сизым оттенком и была совершенно непривлекательна глазу. «Ну, алхимик! Ну, злодей!» — думал он с давно остывшим негодованием, — «Понавыдумывает всякого варева, а другим теперь расхлебывай!» Его же личный коварный план был прост, как и всякое бытовое коварство. Он решил напоить этим зельем Астемиду. Она лишь смеется? Ничего, сейчас посмотрим… Ей безразличны его терзания? Подождем, подождем… Пусть она почувствует то, что чувствует он! Пусть помучается! Может, хотя бы согласится проводить с ним больше времени.

С этими помыслами, которые вряд ли можно отнести к числу благородных, Ханниол вылил содержимое маленькой стекляшки в чай, предназначенный для гостьи. Тот даже не изменил свой цвет, лишь в букете запахов появились едва уловимые свежие нотки. Теперь оставалось только ждать, слушая тиканье вечно отстающего от хода времени будильника…

В дверь вежливо постучали, Хан взволнованно привстал с табуретки, но тут же опустился назад:

— Гемма, ты… ты?

— Ага, я и еще раз я. Вот, зашла проведать чем занимаются бездельники. — Две маленькие непослушные косички по бокам своевольно дергались всякий раз, когда она поворачивала голову. Серое пятно, увы, все еще сопровождало ее в любом путешествии. — Бездельники занимаются бездельем, ничего оригинального. Ух ты, чаек готов! Ничего, если я отхлебну пару глоточков?

— Гемма, нет!!

Ее малахитовые глаза сверкнули негодованием:

— Тебе что, простого чая жалко?

— Да нет же! На вот, пей из этой чашки!

Но было поздно, Гемма издевательскими глотками иссушила все до дна и громко поставила чашку на столик. Тот даже сдвинулся с места.