Куклы - [38]

— Не хочу знать никаких властей! Межевой столб поставлен на земле моих предков. А по какому праву? — крикнул Джолу.

Запальчивость старого рыбака рассмешила сахибов. Аппарао-сахиб сказал по-английски:

— Это наша вина. Мы до сих пор никак не умудримся объяснить здешним жителям, что мост строится для их же блага.

Чоудхури-сахиб обратился к старику в примирительном тоне:

— Иди домой и успокойся. Скоро тебе уже больше не придется ловить рыбу и мокнуть под дождем. Когда здесь построят чугунолитейный завод, ты получишь на нем хорошую работу.

— Долго ждать, — огрызнулся старик. — Я доволен и той работой, какая у меня есть. А землю свою я не отдам ни за что!

Сахибы опять засмеялись.

— Тебе и не придется ее отдавать; землю у тебя отберут, а ты получишь за нее компенсацию.

— Так ведь это же разбой! Вы что, ограбить меня хотите?.. Но я сумею за себя постоять! — и, резко повернувшись, старик пошел прочь.

А сахибы, глядя ему вслед, только подивились, с каким упрямством этот старый чудак отказывается от своего счастья.

В нынешнем году старому Джолу Махато пришлось особенно трудно. Кроме его клочка земли, все вокруг уже прибрали к рукам сахибы. Груды железа со всех сторон обступили его маленький участок. То там, то тут появляются бараки для кули и большие бунгало для сахибов. От электрических ламп всю ночь светло как днем. В этом районе было семь деревень. Они исчезли за одну ночь, словно сквозь землю провалились.

Джолу вошел в дом и, отирая с лица пот, посмотрел на Буни, которая разводила огонь в очаге. Эта маленькая девочка — единственное, что у него осталось. Родных у него нет. И он держится за свой жалкий клочок земли, отстаивая его от дерзких пришельцев.

Не успел старик присесть, как Буни воскликнула:

— Дедушка, дрова кончились, а рис еще не сварился!

— Подожди, сейчас принесу.

Жмурясь от едкого дыма сырых щепок, Буни спросила:

— Ты пойдешь продавать рыбу?

Старик раздраженно ответил:

— Чтобы эти негодяи ели мою рыбу? Лучше пойди и брось ее в реку!

— Ты в своем уме? Наверно, опять поссорился с сахибами?

Глаза старика гневно сверкнули.

— Они хотят прогнать меня с моей земли! Почему я должен мириться с таким беззаконием? От меня ничего не останется, но и им несдобровать!

Буни рассердилась:

— От тебя ничего не останется? Так тебе и надо!

Эти слова девочки рассмешили старого Джолу.

— А если меня не будет, кто купит тебе сари, кто выдаст тебя замуж? — спросил он, закурив и выпуская изо рта клубы дыма.

— Если тебя не будет, куда мне деться? Только и останется уйти к сахибам, — ответила Буни с улыбкой.

— Уйти к сахибам? Пока я жив, не бывать этому! Давай рыбу, пойду на базар!

Буни поставила перед дедом корзину с рыбой. Старик покосился на очаг, из которого шел едкий дым, и сокрушенно проговорил:

— Негодяи вырубили все деревья в нашей округе. Дров больше не достанешь, топи углем! Раздувай огонь, я пойду.

Он перекинул через плечо полотенце, взял в руки корзину и, выйдя из хижины, направился на базар…

Дня через три Джолу, вернувшись с рыбной ловли, застал в своей хижине полицейского, который о чем-то жарко спорил с Буни.

— В чем дело? — спросил Джолу.

Под мышкой у полицейского Тарон Сингха дубинка, во рту сигарета. Похлопывая правой рукой по левой, он сказал:

— Я опять принес предписание о выселении, а твоя внучка вздумала со мной спорить. Я ведь как-никак представитель власти!

— Что за предписание? — внешне Джолу оставался спокоен.

— То, которое я повесил в прошлый раз. Хаким-сахиб вызывал тебя, а ты не явился.

— Ну, и что дальше?

— Вот я и спрашиваю твою внучку, куда делось предписание.

— А зачем пришел сейчас?

— За свою службу я получаю семь рупий. Я выполняю приказ, до остального мне нет дела. Повешу предписание и уйду.

Джолу сбросил висевшую на его плече сеть, в которой было несколько рыб. Вытирая лицо и руки полотенцем, старик спросил:

— Ну что там в твоем предписании?

— Об этом все давно знают, Джолу! Вся здешняя земля отойдет государству. Отсюда на семь миль протянется город. Землю тебе придется оставить.

— Дай посмотреть, — сказал Джолу и протянул руку.

Тарон Сингх с готовностью вынул из кармана куртки несколько листов бумаги и чернильную подушку.

— Приложи сюда палец, Джолу, — попросил он. — Наша работа очень тяжелая — приходится прогонять людей с их же собственной земли.

Джолу как будто и не слышал, последних слов полицейского.

— Дай сюда! — сказал он и, вырвав из рук Тарон Сингха листы, начал рвать их в мелкие клочья.

— Джолу, что ты делаешь? — опешил Тарон Сингх. — Тебя же за это посадят в тюрьму!

— Убирайся отсюда! — крикнул Джолу, с ненавистью глядя на полицейского.

— Хорошо, я уйду, но помни, что на этот раз тюрьмы тебе не избежать, — проговорил Тарон Сингх, взмахнув, дубинкой.

— Ты мне еще угрожаешь! — Джолу сделал шаг к полицейскому, но в это время подоспела Буни и удержала деда.

— Почему ты не уходишь? Хочешь драки? — крикнула она Тарон Сингху.

— Ударить представителя власти? Кто осмелится? — возмутился тот.

— А вот посмотрим… — Джолу сделал еще шаг в сторону полицейского.

— Хорошо, я ухожу, но ты меня вспомнишь! — пригрозил Тарон Сингх и зашагал прочь.

Старик весь дрожал от гнева. Буни встревожилась, увидев, как на дряблой старческой шее вздулась вена.