Куклы - [12]

- А кто ещё? - Якушев попробовал пристально взглянуть на врача.

- Ага, разбежался. Визит к медику, особенно если за похмелом, сродни походу к священнику на исповедь, а тайну оного ритуала ещё никто не отменял, - усмехнулся Михалыч. - Ты дальше слушай. Если говорить проще, то все мои посетители, среди которых есть, в том числе, и те, кто на Аномальных уже не первый год, сходятся во мнении, что наша богадельня в скором времени перестанет быть таким уж спокойным местом, каковым она является в настоящий момент. Причины того, равно как и предпосылки к этому, они назвать не могут, ссылаясь на своё чутьё, никак иначе это не аргументируя. И я их прекрасно понимаю, более того - с ними солидарен.

- Михалыч, не держи меня уж совсем за желторотого, - Якушев поморщился, узрев появившуюся из портфеля врача бутылку чего-то явно палёного, однако с наклееной коньячной этикеткой. - Наслышан я историй про сталкерскую чуйку. А ты уверен, что это точно надо?

- Надо, Тёма, надо, - тон Михалыча возражений не предусматривал.

Врач своё дело знал. Похмельную хмарь куда-то унесло вместе с дрожью, принеся взамен лёгкость, бодрость и приятный шум в голове. Михалыч поведал, что рецепт этого зелья попал к нему от некоего Тенёва, с которым ему ещё не так давно доводилось достаточно тесно сотрудничать, и что, невзирая на вкус и градус, это скорее всё же лекарство, нежели очередное пойло для приведения себя в скотское состояние. Якушевский организм со словами медика демонстрировал своё полное согласие.

Картина вырисовывалась и впрямь нерадостная. Почти половина тех же вояк регулярно прикладывалась к бутылке, но особенно напрягал мотив этого: как угодно, чем угодно, но задавить в себе непонятно откуда возникавшее состояние безнадёги и ужаса, подступавшего порой по ночам. Ужаса тихого, в компании предчувствия, что должно случиться что-то неправильное, и от этого ещё более невыносимого. Списать данные ощущения на простой гнёт атмосферы Аномальных было бы слишком просто - среди тех, кого накрыло этой напастью, были люди тёртые, в жизни повидавшие немало и из многих передряг вышедшие самими собой на своих двоих.

- Я, говорит, Михалыч, - продолжал врач, - такого за всё своё бытие здесь не припоминаю. Всегда как-то чувствовал источник угрозы, а тут понять не могу. Со всех сторон как будто наваливается. И не угроза это, а как поступь судьбы, неотвратимость. Хоть беги, а всё равно не убежишь. Проклятое здесь место.

- А и впрямь странно, - рассуждал Якушев, - аномалии не появляются, хотя мы и внутри Периметра, пусть до него всего лишь километр. Зверьё не заходит: может, сторонится, чувствует, что тут нечисто? Что, если нас сюда поэтому и поставили, как подопытных?

- Но вот я тебе ещё такую вещь скажу, - Михалыч разливал очередную порцию, - не всех это дёргает. Меня вот не дёргает. Наташку твою, скорее всего, тоже - по-крайней мере, ко мне она с этим вопросом не обращалась. А теперь подумай, с какой это стати Караваеву с тобой приспичило пообщаться?

- А как же тайна исповеди? - съёрничал Якушев.

- Можно подумать, что ты бы и сам не догадался, - снисходительно посмотрел на него врач. - Вот теперь расскажи мне, командир, на что такое нас на самом деле подписали?

Якушев задумался. Отсутствие прямых указаний свыше, кроме как "чётко соблюдать регламент дежурств", смущало его с самого начала. Вместе с тем в документации не было ни слова про то, каких возможных опасностей или внештатных ситуаций можно ожидать в этом месте. Ждите, мол, ребята у моря погоды. Сами поймёте, когда время придёт.

- Тут ещё такое дело, - нахмурился медик, - не спрашивай только, откуда я это знаю, но в плане пси-аномальных дел у нас всё чисто. Никто на нас эту смурь не нагоняет, чтобы быть совсем уж конкретным. Копни ты ноут гавриловский. Может, прояснится что.

Якушев глянул в окно. Ночная темень недвусмысленно говорила о том, что этот день почти закончился.

Проводив врача, Артём сделал себе чашку горячего чая. Завалившись в кресло, он окидывал взглядом комнату, размышляя о тех, кто командовал здесь до него. Чем жили эти люди, какими они были, почему уходили и как уходили. Когда он наткнулся взглядом на сейф, где лежали документы и прочие вещи, хранить которые следовало в строжайшей тайне, он достал сигарету и задумался. В дельности совета Михалыча он не сомневался, но только сейчас понял, что боится. Боится узнать то, что сможет пролить свет на происходящее, поскольку после этого игнорировать всё то, что творится вокруг, уже не получится. Боится потерять это спокойное неведение служаки, позволяющее не задумываться о разных высоких материях: командованию виднее, а наше дело - выполнять. Кто-то из древних полагал, что правду говорить легко, но вот почему-то мало кто решался на рассуждения о том, насколько трудно решиться узнавать ту правду, которая может перевернуть всю твою жизнь с ног на голову. Особенно если знаешь, что лучше от этой правды тебе не станет. Вот уж действительно: многие знания - многие печали.

- Была не была, - Артём открыл сейф и достал оттуда ноутбук предыдущего командира.