Куклу зовут Рейзл - [22]
Не получив от меня ответа, он продолжил:
— Вскоре у папаши начались неприятности, и со мной тоже начальство стало разговаривать иначе, я сразу почувствовал. А тут эта история с «кадумом»… Слышали, наверное. Что? Шутка Лера Залмансона? Оставьте, какая наивность! Разве посмел бы этот говнюк, стукач несчастный, так шутить? Он ведь без разрешения инстанций в носу не ковырялся, извините за выражение… Кто, Лер пострадал? Да его так и так убрали бы из комитета, было указание от евреев избавиться. А тут он появился у вас на студии вроде бы как жертва режима, герой-мученик. Вы от восторга чуть не уписались. Да ещё там на какого-то антисемита накричал, а тот, наверное, тоже из стукачей, задание выполнял. А у Залмансона задание было на студийных евреев стучать, это вы сообразили?
Нет, операция «кадум» была не его инициативой, это мои «доброжелатели» из начальства подстроили. А может, и кто-то из других органов. Конечно, я поступил как полный кадум, жадность фраера погубит — знаете такую пословицу? Хотя на самом деле не столько я был их мишенью, сколько папаша. Его этой историей вконец достали: пристроил, мол, болвана-зятя, а тот хапает направо-налево. В общем, перевели его куда-то на Урал директором кинохроники, от «хрущёвцев» старались тогда избавляться. А мне предложили ехать в Сибирь, редактором районной газеты. Дачу и квартиру у папаши отняли, а мы ведь втроём с дочкой у них жили. В общем, дело дрянь. И тут моя Капа заявляет: «А ну их всех куда подальше. Давай уедем в Израиль». Я: «Ты с ума сошла, кто же нас выпустит и кто впустит: я украинец, а ты русская». Капа в ответ: «А ты опять паспорт потеряй. А в новом напиши “еврей”». Да, тихоня такая, всё помалкивает, а вот когда приспичило…
Некоторое время я сопротивлялся, а потом вижу — деваться некуда, не в Читинскую же область переезжать. Да и зло берёт на сволочей. В общем, потерял я паспорт, а потом восстановил в соответствии со своей одесской метрикой, которая каким-то чудом уцелела. И снова стал евреем. В эмиграцию нас отпустили без проблем. Папаша Афанасий был уверен, что отпустили только для того, чтобы его окончательно скомпрометировать. А сам, между прочим, перед отъездом шепнул мне: «Правильно, езжай, ну их всех на…»
Вот и живу себе с тех пор на земле предков. Вспомнил свою первую профессию — как приходилось аппаратуру чинить. Конечно, техника с тех пор изменилась невероятно, однако если у человека есть вкус к аппаратуре… В общем, подучился и открыл вот эту мастерскую. Ничего себе, существуем. Капа помогает, дочки тоже, когда свободны. Старшей, правда, некогда: своя семья, муж, двое сыновей — наши с Капой внуки. А младшая сейчас в армии, связист (или связистка, как правильно по-русски?) Отпустили на побывку, так она оба дня здесь работает, заказы оформляет, фото печатает. Помогает. — Он вдохнул, помолчал. — Что вам сказать? Конечно, здесь мы самые что ни на есть рядовые граждане, а там мы принадлежали… к чему-то принадлежали. Но какой ценой? Всё время было чувство: украл чужое и вот-вот разоблачат… Нет, по гроб благодарен Капе, что тогда сказала: «Уедем в Израиль». Умница. — И спохватившись: — А камеру вашу я исправлю. Есть смысл повозиться: камера хорошая. Завтра утром будет готова.
…Да, был Исход, были вокруг него всякие страсти, всякие происшествия и всякие люди. Люди разного свойства и качества, хочется заметить, и мотивы их участия в Исходе были самыми разными. Великие исторические события, как известно, осуществляются руками людей не всегда великих…
«Королевские изумруды»
Войдя внутрь, Светочка ахнула:
— Как красиво!
Действительно, обеденный зал выглядел великолепно даже по сравнению с роскошным атриумом, в котором они только что были: ещё больше мрамора, хрусталя, росписи, портьер…
— Да, недурно, — сдержанно согласился Никита Андреевич, но видно было, что и на него эта роскошь производит впечатление. Величественный, как мраморная лестница, метрдотель едва притронулся к их удостоверениям и плавным жестом пригласил пройти к столу. Тут же подскочил официант, негр среднего возраста с ослепительной улыбкой. Зал располагался на нескольких уровнях, и, когда Светочка и Никита Андреевич подошли к ступеньке, официант сказал:
— Осторожнее, здесь осторожнее.
Они так и замерли перед ступенькой, оторопело глядя на официанта, потому что сказано это было по-русски. Тот явно наслаждался произведённым эффектом:
— Видите, русского языка не забыл, — он залился раскатистым смехом, показав все зубы, включая зубы мудрости. — Уже двадцать лет из России, но не забываю, нет. Осторожнее, здесь ещё ступенька… Пожалуйста, вон к тому окну. Я вам лучший стол приготовил.
Под руководством русскоязычного официанта Никита Андреевич, вальяжный господин с проседью на висках, и Светочка, юная блондинка на стройных ногах, добрались до стола в уютном углу.
— Садитесь, садитесь. Вот сюда, здесь вам будет красиво. Я сейчас разину занавеску и сделаю море видным.
Говорил он бойко, хотя с акцентом и неправильностями.
— Где же вы научились говорить по-русски? — полюбопытствовал Никита Сергеевич. Официант явно ждал этого вопроса:
Владимир Матлин до эмиграции жил в Москве. Окончил Московский юридический институт, работал адвокатом, переключился на журналистику. Был редактором и сценаристом на Центральной киностудии научнопопулярных фильмов. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Работал редактором в русском отделе “Голоса Америки“, вел несколько программ под псевдонимом Владимир Мартин. Писать и систематически публиковать рассказы начал в 80-х годах, печатался в зарубежных русскоязычных изданиях, а с 90-х годов и в России. В издательстве “Захаров“ вышли семь сборников рассказов и повестей.
Владимир Матлин половину жизни — 40 лет — прожил в СССР (в Москве), вторую половину — в Америке (в Вашингтоне). Окончил Московский юридический институт, работал адвокатом, постепенно переключился на журналистику. Был редактором и сценаристом на киностудии Центрнаучфильм. Эмигрировал в 1973 году, более двадцати лет проработал на “Голосе Америки“. В эмиграции начал публиковать рассказы и повести: сначала в американских русскоязычных журналах, затем в России. Издал семь сборников рассказов и повестей.
Владимир Матлин родился в 1931 году в Узбекистане, но всю жизнь до эмиграции прожил в Москве. Окончил юридический институт, работал адвокатом. Юриспруденцию оставил для журналистики и кино. Семнадцать лет работал на киностудии «Центрнаучфильм» редактором и сценаристом. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Более двадцати лет проработал на радиостанции «Голос Америки», где вел ряд тематических программ под псевдонимом Владимир Мартин. Литературным творчеством занимается всю жизнь. Живет в пригороде Вашингтона.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.