Kujin Крыло отбрасывает тень - [21]

После чего последовал повторный синхронный выдох. К чести Ли, он, несмотря на все созданные им самим трудности, уставшим совсем не выглядел.

Анеко убежала немного вперед, но держалась на виду, и люди продолжали свой путь.

— Скоро дойдем до первой деревушки, — проинформировал Киба. — Там всего десяток домов, но есть чистый источник. Правда, источник...

Он покосился на Сакуру, внешне не запачкавшуюся, смутился, перевел взгляд на Ли, ухмыльнулся.

— Посреди деревни и никак не огражден.

Куноити хмыкнула:

— Не надейся.

Киба снова смутился. Отвечать, что он не это имел в виду, было поздно.

Анеко замерла, принюхалась, дернула ушами, явно что-то почуяв. Киба тут же поднял руку, и синоби остановились, прислушиваясь и медленно потянулись к оружию.

— Девочка, что там?

Собака вновь дернула ушами, повернула голову, посмотрев на хозяина мутным глазом. Киба расслабился.

— Нет, сегодня охотиться не будем, мы спешим.

Собака обиженно фыркнула, а Киба объяснил:

— Птицу почуяла. Мы часто охотимся во время переходов.

До деревни действительно добрались чуть меньше, чем за час. Они как раз обходили заросли, когда Киба рассказал:

— Сразу за этим ивняком поворот, и будет видно дома. Второй дом, побольше такой — это дом старосты. Старик Готсумару ворчливый немного, но добрый. Он...

Анеко, миновав поворот, насторожено повела ушами. Киба почуял ее напряжение сразу, тут же бросившись вперед. Выбежав из-за поворота, он на миг смешался, удивленный и испуганный. Не напуганный, а именно испуганный, он испугался за кого-то другого.

— Сакура! Быстрее!

Куноити сорвалась с места и нагнала напарника. Взглянув на деревню, она быстро поняла причину его напряжения. Три ближайшие дома были сожжены, остались лишь обгорелые куски дерева. Два ближайших к сгоревшим дома были слегка подпалены. Всего скорее, здесь был пожар. На нападение не похоже — пламя от техник оставило бы иные разрушения.

— Ли, мы идем вперед, нагоняй. Киба...

И сама сорвалась с места. Кинолог и его собака держались рядом. Ли чавкал грязью где-то позади.

А потом на несколько часов все смешалось. Дома сгорели, действительно был пожар. Жильцы получили разные ожоги, к тому же, были серьезно больны. Вся деревня была больна. На расспросы не было времени — здесь жили тридцать шесть человек... Раньше жили, пожар унес жизни троих, болезнь — шестерых. И еще одиннадцать находились в крайне тяжелом состоянии.

Сакура лечила, давала лекарства, снова лечила. Киба работал на подхвате, Ли таскал дрова для огня, постоянно требовалась чистая кипяченая вода, ну и прочее. Болезнь скосила всех, у всех уже была на развитой стадии, у тех, что постарше, на критической. На физический труд никто из них был не способен. Даже пожар, как выяснилось из разговоров с больными, был вызван слабостью женщины, что хотела приготовить еды.

Когда Сакура, уставшая и вымотанная, наконец уложила всех больных спать, солнце уже приблизилось к горизонту. Она добралась до того самого источника, про который говорил Киба, скинула жилет тюнина, майку и попыталась прохладной водой смыть с себя накопившуюся за день грязь.

— Ну вот, а ты говорила — не дождешься! — хмыкнул где-то недалеко Киба.

И сам смутился, запоздало подумав, что лучше бы просто сидел и молчал. Куноити ответила:

— Ли не подпускай слишком близко, а то у меня сил нет ему носовое кровотечение останавливать.

— Ли вырубился, — Киба отвернулся в сторону, хотя видел только обнаженную спину, но сам готов был покраснеть. — Как только получил команду — работа закончена, дошел до своего коврика, упал на него и захрапел.

— В этом весь он, — выдохнула Сакура.

Критически осмотрев майку, повторно выдохнула и принялась отмывать ее в воде.

— Ты сказала, что это необычная болезнь. Что ты имела в виду? — неожиданно спросил Киба.

Сакура и сама не помнила, в какой момент она это сказала, но напарник был прав.

— Это, должно быть, сезонное заболевание. Но некоторые симптомы обострены. Слишком обострены.

Она снова прокрутила сегодняшний день в мыслях. Кровавый кашель, высокая температура, тошнота, сильные головные боли. И это почти у всех, как у тех, у кого болезнь только началась, так и у самых плохих. Но у последних эти же симптомы, но куда серьезнее. Настолько серьезнее, что Сакура больше билась с кровотечением и тратила много сил на успокоение боли, чтобы пациенты могли нормально заснуть, чем занималась самой болезнью.

— Это ненормально.

— Думаешь, кто-то специально эту болезнь... ну... — Киба не знал, какое слово подобрать.

— Вывел, — подсказала она правильное слово. — Не знаю... Пока не знаю. Слишком устала. Лучше посплю, чтобы со свежей головой... Завтра, в общем. Посмотри за ними и буди, если что.

Киба кивнул:

— Хорошо, мы с Анеко поспим по очереди. Правда, подруга? — Киба потрепал шею сидящую рядом собаку.

Собака утвердительно кивнула ему, не став лаять, чтобы не тревожить больных.

— Ага, спасибо.

Сакура закончила отмывать футболку, что было не слишком сложно — ткань была приспособлена для того, чтобы с нее было легко отмывать практически любую грязь. Подняла, снова критически осмотрела. Поморщилась, положила рядом и натянула жилет на голое тело. При размере ее груди дискомфорта это практически не доставляло. Поднялась и подошла к напарнику. Киба все же справился со смущением, и вопросительно посмотрел на нее.