Кудруна - [5]

¹¹⁷Когда они поели для подкрепленья сил,

Граф, сидя вместе с ними, ответить попросил,

Кто их, таких красавиц, в пустынный край занес.

Их горе растревожил предложенный графом вопрос.

¹¹⁸Та, что была постарше, сказала, не таясь:

«Я в Индии далекой, в чертогах родилась,

Там мой отец и ныне еще сидит на троне,

Хоть мне и не придется блистать в королевской короне»,

¹¹⁹И средняя открыла свой жребий невезучий:

«Меня у португальцев похитил гриф могучий,

Там звал своею дочкой меня правитель славный.

Известный повсеместно богатством и силой державной».

¹²⁰а третья, меньшая, что рядом с ним сидела,

Ответила Сальмейцу с достоинством и смело:

«Я в Изерланде, сударь, от короля родилась,

Но с теми, кто мне дорог, увы, навсегда разлучилась».

¹²¹Промолвил знатный рыцарь: «Господь великий благ,

Вам не оставив близких, он направлял ваш шаг

И от беды хранил вас, красавицы, доныне,

Предначертав, чтоб встретил я вас в этой дикой пустыне».

¹²²Он спрашивал о многом, но уяснить не мог,

Как от жестокой смерти их жребий уберег,

Когда их злые грифы в гнездо к себе тащили.

Они страдали много, но мало о том говорили.

¹²³Тут к юному герою оборотился граф:

«Друг и товарищ милый, от этих дев узнав

Их горестную повесть, я полон нетерпенья

Узнать, откуда родом и кто вы по праву рожденья».

¹²⁴«Я это расскажу вам, – сказал герой вельможе, —

Из дома диким грифом я был похищен тоже,

Мне Зигебанд – родитель, а Эйре – край родимый.

С подругами скитался я долго в глуши нелюдимой».

¹²⁵Тут все его спросили: «А как могло случиться,

Что вас не растерзали прожорливые птицы?»

Он молвил: «Божья воля была на то святая,

Отвел я в битве душу, теперь уничтожена стая».

¹²⁶Правитель Гарадеи сказал: «Открой нам, милый,

Как одолеть их стаю ты мог». – «Своею силой.

Убил и старых грифов, и всех их злых детей,

Хоть рисковал при этом не мелочью – жизнью своей!»

¹²⁷Вскричали мореходы: «Ты редкостно силен,

Что стоит восхищенья и рыцарей, и жен;

Пусть тысяча нас будет, у нас не хватит сил

Всех грифов уничтожить, а ты их один истребил».

¹²⁸Граф и его дружина боялись: крепок гость!

Предвидели, что станет он им, как в горле кость,

И меч его хотели они лукаво выкрасть.

Но Хаген отогнал их. Пустой оказалась их хитрость.

¹²⁹«Мне счастье привалило, – тут граф промолвил снова, —

А ведь судьба доселе была со мной сурова.

Коль ты в родстве с ирландским правителем надменным,

Заложником ты станешь, тебя объявляю я пленным.

¹³⁰Знай, что ко мне явился ты в надлежащий час:

Твои друзья лихие вредили мне не раз,

Презрев добрососедство, набегом, как злодеи,

Разбили, разгромили моих храбрецов в Гарадее».

¹³¹«Я в этом неповинен, – сказал ему герой. —

Прошу вас, отвезите к родным меня домой,

И я уйму их злобу, улажу все раздоры,

Коль вы меня немедля отцу возвратите без спора».

¹³²Граф мальчику ответил: «Ты будешь пленник мой.

А этих дев прекрасных я увезу с собой,

Они мой двор украсят для нашей славы вящей».

Почел все это Хаген за стыд и позор настоящий.

¹³³Вскричал герой во гневе: «Я не пойду в неволю,

И каждый добрый рыцарь отвергнет эту долю!

Вы, моряки лихие, ведите судно к суше,

А я вам дам в награду, чего захотят ваши души.

¹³⁴Дам обратить в служанок вы вздумали спесиво!

Граф, без твоей опеки девицы будут живы.[25]

Есть кто-нибудь на судне, способный внять приказу?

Так поверните парус, в Ирландию двинемся сразу».

¹³⁵Схватить героя людям их господин велел,

Но лишь они напали – никто не уцелел:

За волосы – и в воду! Был гость непобедимым,

От рук его погибнуть пришлось тридцати пилигримам.

¹³⁶И если бы не просьбы великодушных дев,

Убил бы Хаген графа – в такой вошел он гнев.

Слуга или хозяин – ему едино было.

Тут повернули к Эйре бойцы, переставив ветрила.

¹³⁷Они поторопились, чтоб вовсе не пропасть,

Свирепость гостя видя, его признали власть,

Семнадцать дней прислуга усердно хлопотала,

Минувшее сраженье жестоко их всех испугало.

¹³⁸Приблизившись к пределам родительской земли,

Увидел отрок замки, стоявшие вдали,

Узнал дворец[26] высокий на берегу залива

И триста крепких башен, его окружавших красиво.

¹³⁹Там Зигебанд державный с супругой Утой жил.

Боялись пилигримы, чтоб он их не убил,

Когда король узнает в них недругов постылых,

Но Хаген благосклонно от гнева отца защитил их.

¹⁴⁰Он молвил мореходам: «Хоть я и не могу

Распоряжаться властью на этом берегу,

Но я гонцов отправлю к отцу и порадею,

Чтоб кончить с древней распрей между ним я людьми Гарадеи.

¹⁴¹И тex, кто за награду нам рады послужить,

Кто важное известье возьмется доложить

Владельцу Балиана, тех одарю я златом,

А Зигебанд и Ута отпустят с подарком богатым».

¹⁴²Двенадцать пилигримов собрались в тот же час.

«Спросите государя, – им Хаген дал наказ, —

Желает ли он видеть утраченного сына,

Что был похищен грифом и чью он оплакал кончину.

¹⁴³Отец вам не поверит, тогда спросите мать,

Согласна ль она будет дитя свое признать,

Коль на груди скитальца, под этой рясой чистой,

Родимый знак увидит – ей ведомый крест золотистый[27]).

¹⁴⁴Посланцы поскакали немедля во дворец.

С супругою в светлице сидел король-отец,

Он угадал в приезжих людей из Гарадины,

Его врагов заклятых, и гнев охватил властелина.

¹⁴⁵Как те прийти посмели, спросил державный князь.