Кудесник - [39]

— Я… я полагаю, что у нас получилось.

— Предположительно, — согласился он, подняв руку, чтобы ощупать металлическую поверхность крыла ближайшего аэроплана. — Мы в аэропорту. Но откуда, черт побери, взялся этот туман? Даже на Темзе он не бывает таким густым, а Марокко — страна пустынь.

— Касабланка — портовый город. Кроме того, туман — декорация кинофильма. Способствует созданию загадочно-романтической обстановки.

— Конденсация водяных паров не содержит в себе ничего загадочного, — выпалил Иэн. — А романтика — не оправдание для неаккуратности. По этому поводу мне придется переговорить с Сэди.

Ракообразное. И без панциря. Возможно, к Синклеру прекрасно подходит обличье романтического героя, но внутри он так и остается Вершителем Судеб. Она вырвала руку, пытаясь не замечать, до чего же он смертоубийственно шикарен в поношенном плаще и сбитой набок фетровой шляпе, придуманными Сэди.

“О’кей, значит, этот мужик вполне готов преподать уроки мужественности в стиле Богарта! Но это вовсе не означает, что я паду в его объятия!”

И она отвернулась, позволив себе позабыть, что делает подобный жест не в первый раз.

— Контроль, сколько у нас еще в наличии времени?

— Двенадцать минут десять секунд, — прозвучал голос Феликса. — Пора бы действовать.

— Еще бы! Но с чего лучше начинать? Аэропорт был гораздо обширнее, чем можно было бы судить по фильму, а полосы тумана скрывали из виду значительные его части. По левую руку находилось здание администрации, и единственный его фонарь накладывал светлые пятна на колеблющийся серый занавес. По правую руку располагались ряды самолетов, молчаливых и пустых, точно собрание привидений. Она потерла руки выше локтей, дрожа от ожидания. В последний раз она ощущала нечто подобное, когда из-за деревьев вышел орк…

— Администрация, — проговорил Иэн, врываясь в ее мысли. — Раз там свет, значит, это источник энергии. А энергия нужна Эйнштейну для передачи программы. — Глубоко надвинув шляпу, он направился к служебному зданию и жестом указал Джилл, куда следовать. — За мной, миз Полански!

Она послушалась — выбора у нее не было. Единственной альтернативой было оставаться в одиночестве и безо всякой защиты посреди темной, окутанной туманом взлетной полосы. Но как только она побежала за ним следом, наблюдая за его могучей поступью и легким покачиванием бедер, то задумалась, не меняет ли она одну опасность на другую. Мощное физическое присутствие доктора быстро сметало барьеры внутреннего сопротивления. И пусть даже Синклер представлял собой всего лишь виртуальную проекцию, ее человеческая сущность от этого не менялась.

— Ничего, — в отчаянии пнула Джилл стопки бумаг на полу служебного помещения аэропорта. — Здесь нет абсолютно ничего.

— У нас есть еще в запасе пять минут, — заметил Иэн, просматривая канцелярский шкаф. — Продолжайте поиск.

— Зачем? Чтобы ваш симулятор замерил мой уровень раздражения? Чтобы ваши диоды смогли разложить мою неудачу по полочкам? Вы просто губите эксперимент. Я же… погублю друга.

Она подошла к дверям и выглянула в темную, противную мглу летного поля, испытывая раздражение, природу которого Джилл даже не в состоянии была определить. “Я схожу с ума не только от Эйнштейна. Это — Иэн и мои чувства к нему. Мне они не нравятся. Мне такое не по душе. Но они присутствуют, несмотря ни на что. И я ничего не могу с этим поделать”.

— Джилл!

Она не обернулась ни тогда, когда он произнес ее имя, ни тогда, когда услышала, как закрывается металлический шкаф, ни тогда, когда его шаги раздались совсем рядом. Она, как бы защищаясь, прижала руки к груди, ощущая себя как никогда уязвимой.

— Джилл, вопреки общераспространенному мнению, сердце у меня все-таки есть. Я понимаю, кто для вас Эйнштейн, и не прекращу поисков, пока его не найду. Я все равно его отыщу, если даже мне придется проверить каждый кубический дюйм внутренней матрицы. Обещаю.

Эти теплые слова ласкали ей слух, пролились горячим бальзамом на интимно-эротические точки ее тела. Приемы виртуального ухаживания были столь же результативны, как и техника соблазна в реальной жизни. “И, — напомнила она себе, — столь же фальшивы”. Она стиснула руки в кулаки и резко обернулась к нему лицом, желая изо всех сил предаться гневу, как грешники изо всех сил желают предаться спасению души.

— А что вы понимаете в обещаниях? Вы их раздаете направо и налево и тут же, как правило, их нарушаете. Вы заявляете, что хотите быть моим другом, но друг не делает вид, что человек ему небезразличен, когда ему небезразличен кто-то другой. Когда он живет с кем-то другим!

Она пристально смотрела ему прямо в глаза, пытаясь прочитать в них чувство вины. Вместо этого она увидела смущение и озабоченность.

— Что за чертовщину вы несете?

— Чертовщину по поводу женщины, позвонившей Марше и разыскивающей вас. Той, с кем вы живете. И я считаю полнейшей низостью делать дополнительные зарубки на постели, где спит кто-то еще… Иэн, да как вы смеете улыбаться?

Он взял Джиллиан за плечи, не позволяя ей отвернуться.

— Джилл, признаюсь, что действительно живу с женщиной, но это моя экономка.

— Экономка? — шепотом переспросила Джилл.