Куда ведет меня дорога - [67]

И несмотря на то, что какая-то часть меня знала, что он отправится на пробежку, это все-равно меня удивило. Он рассказал мне, почему он бегает; он сказал, что делает это, чтобы почувствовать онемение: когда дела приобретают серьезный оборот, он не хочет что-либо чувствовать. Это как раз тот момент. Он подошел к двери с опущенной головой, отказываясь тем самым посмотреть мне в глаза. Я уверена, что он чувствовал себя отвратительно из-за меня, стыдился того, что я сделала.

Я с яростью вытерла слезы.

— Ты вернешься?

Он замер на полушаге, затем поднял глаза и кивнул лишь раз.

— Да, Хлоя. Я вернусь, — тихо произнес он, но с такой жалостью в голосе, что я возненавидела саму себя.

И когда он вышел, я побежала в ванную, где меня стошнило.

Блейк

Джош ответил на первом же гудке.

— Прости, что снова звоню, — сказал я, сев на бордюрный камень возле отеля.

— Приятель. Ты никогда не должен извиняться за это. Что происходит? Хочешь, что бы мы приехали и забрали тебя прямо сейчас?

Ответ да застрял у меня в горле. Не уверен, сколько точно я молчал, не зная, как правильно ответить. Он громко вздохнул.

— Что, блин, произошло, мужик? Ты вернулся и сказал ей, что уезжаешь?

— Да.

— И?

Я собрал всю силу воли в кулак, чтобы ответить ему.

— Я облажался, Джош.

— Что это значит?

— Мы переспали.

Он вновь вздохнул.

— И я полагаю, что это плохо?

— Я не знаю, что к черту произошло. — Я уронил голову между колен, моя рука сжала телефон сильнее. — В один момент я собираю сумку, чтобы уехать, а в следующий осознаю, что она… — Я даже не смог закончить предложение. — Она была опустошена и попросила остаться. Она кинулась ко мне, и я не сказал гребаное нет. Я нес ответственность за нее, Джош. Я в точности как те остальные придурки на одну ночь, с которыми она всегда трахалась. — Я вытер глаза, и был благодарен за то, что Джош не мог увидеть меня плачущим.

Он долго молчал.

— Ты действительно так думаешь?

Я замотал головой, слезы свободно капали вниз.

— Я не хочу так думать, Джош, но это реально может быть так. Возможно, я принял это за нечто большее, чем есть на самом деле. Может быть, я ничто для нее… Или мимолетное увлечение, кто-то, с кем можно хорошо провести время, пока она не решит снова стать невидимой. — Из меня вырвался слабый смешок. — Как я не заметил этого раньше?

Джош прочистил горло. Я услышал движение на той стороне телефона, как будто он уселся и сбросил покрывало.

— Хочешь узнать, что я на самом деле думаю?

— Думаю, ты в любом случае скажешь мне.

— Я думаю, что ты ошибаешься.

— Насчет чего именно?

— Насчет всего. — Он замолчал на секунду, чтобы продолжить. — Я думаю, людям от природы свойственно делать глупые вещи, когда они боятся. Все, что тебе нужно, это посмотреть на случай с Натали в качестве доказательства. Как бы далеко Хлоя ни убегала — ты и я, мы оба не согласны с тем, как она проживает свою жизнь, но мы не можем осуждать ее за причины, почему она это делает. Хлоя держит всех на расстоянии вытянутой руки, даже людей, которых называет своей семьей. Но ты, Хантер, ты там с ней. Она впустила тебя. А ты — ты не ощущал чувство страха последние несколько лет. Ты существовал, а не жил… пока не уехал туда с девушкой, в которую, возможно, влюблен. И тебе, наконец-то, страшно. Неважно, что будет дальше, останешься ли ты или уедешь, ты должен решить, стоит оно того или нет.

Хлоя

Я лежала на кровати два часа, не спав, ожидая, когда он вернется. Я задумалась, а не придет ли он молча, просто, чтобы забрать сумки и уехать. Я ждала. И ждала. И, наконец, когда на часах было около пять утра, я поддалась усталости против своей воли.

Не уверена, сколько именно я спала, когда проснулась от звука открывающейся двери. Я боялась даже пошевелиться. Если он собирался уехать, у него было на это полное право, а также идеальная возможность. Услышала его шаги, а потом звук душа. Прошло всего несколько минут, но мне показалось, что целая вечность. Когда трубы лязгнули, и вода прекратилась литься, я надвинула покрывало себе на голову, прячась от всего, окружая себя жалостью и омерзением. Он вздохнул — звук разнесся по мертвой тишине комнаты. А потом кровать прогнулась, и он лег позади меня, аккуратно обнимая за талию и притягивая ближе к себе. Другую руку он положил под мою подушку, вокруг моей груди.

А потом он обнял меня. Крепко.

Все это время я безмолвно плакала в его руках.

За себя.

За него.

Из-за будущего, которого у нас никогда не будет.

И я плакала, потому, что он понятия не имел обо всем этом.

Когда я проснулась, его уже не было в кровати. Вместо этого была пульсация у меня в голове, без сомнения, из-за моих рыданий. Из-за моих нескончаемых чертовых рыданий. Сев, я заметила его сумки, но никакой записки на подушке. Он всегда оставлял их.

Затем я услышала его голос.

— Да, мам.

Я повернулась, чтобы увидеть, как он сидит на балконе, держа телефон у уха.

— Я знаю, — сказал он. — Я тоже тебя люблю.

Он откинулся назад, посмотрел на экран, прикоснулся к нему один раз и положил на стол. А потом просто продолжил там сидеть.

Я вылезла из кровати и сделала нам кофе, как каждое утро до этого. Я отказалась смотреть на него, когда принесла кофе. Я просто поставила его на стол и развернулась, чтобы оставить его одного, но он не дал мне этого сделать. Рукой он обнял меня за талию и притянул к себе на колени.