Куда улетают драконы - [82]

Как и я.

Он вёл меня за собой туда, где я ни разу не была. Волна удовольствия, зародившись внизу живота, разлилась по телу, и я почувствовала, что поднимаюсь ввысь. Отрываюсь от накалившихся простыней и сливаюсь с небытием. Дрожь побежала по коже, и я застонала Эри в губы. Но стоило лишь распробовать ощущение на вкус, меня столь же стремительно опрокинуло вниз. Откинуло с высоты на спину, отшвырнув от ненайденного, недостигнутого предела.

В комнате пахло пеплом и тлеющим деревом. Буйным ветром и разнотравьем. Эриман передавал мне свою силу с каждым движением, а я возвращала её, преумножая. Раскрашивая своими цветами, изменяя, преобразуя. Я прижималась к нему телом, теряющим плоть, и выкрикивала его имя, уже без стыда. Нас не могли не слышать, но это самое последнее, что меня волновало. Любовь не может быть постыдной. Желание дарить — тоже. Нет между нами пропасти: разве что, преграда двух бренных тел, становящаяся тоньше с каждой секундой.

— Полетели, Эри, — прошептала я, и в голосе прорезались ненавистные металлические нотки. Укусила его плечо, обжигая губы и растирая пепел между зубами. Чтобы убедиться, что ещё во плоти. Он зашептал что-то в самое ухо, но я уже не слышала. Его тело говорило гораздо больше.

Только бы не обратиться до того, как всё закончится!

Сквозь густой запах пепла прорезался новый аромат. Вереск. Это я. Это мы. И наша бесконечность.

Показалось, что я не выдержу темпа и задохнусь. Снова понесло вверх: на этот раз мощно и неотвратимо. К звёздам, сквозь потолок и крышу, через вату облаков. Выше, чем башни Академии, выше, чем пики гор. Я больше не чувствовала своего тела. Мощный поток света и силы проник из ниоткуда сквозь гнетущую темень. Ослепил и украл дыхание. Сорвал с губ непроизволный крик и разрядил напряжённые мышцы горячей пульсацией.

Крик Эримана сплелся с моим. Безумный, дикий, оглушительный. И я точно знала: так не кричат от боли. Он летел рядом со мной. И чувствовал то же самое.

А потом меня понесло вниз и опрокинуло на постель навзничь, оставив внутри звенящую и чистую пустоту. Но прежде, чем на смену удовольствию пришло смущение, обруч пережал лоб и виски. Под ребрами разорвалась граната, а глаза застелил фиолетовый дым. А потом отголоски удовольствия угасли, и я перестала чувствовать своё тело. Последнее, что я видела — лицо Эримана, дорогое и любимое, искаженное удовольствием. И огненные трещины на его почерневших щеках.

Я обратилась полностью.

Я сгорела.

Глава 18. Быть или не быть?

Стеклянный коридор мрачен и пуст. Паркет под ногами слоится, словно тесто для клюквенного пирога. За стеклом — упругая синева небес. Тревожная синева.

Вокруг — непривычная тишина. Многие уехали из Академии, чтобы воевать. Да и занятия сейчас более чем формальны. И, хотя драконы родного берега больше не атакуют окрестности нейтральной территории Академии, напряжение стало ещё гуще. Проросло доски пола чёрными побегами и в стены впиталось, как запахи столовой.

То ли дело год назад…

Прячу в карман бумажный треугольник. Сегодня мне, как и почти всем сокурсникам, пришла повестка. Я должна возвращаться на тот берег и ехать в Эмпер на военные сборы. Значит, дело совсем плохо.

Не знаю, что забыла здесь, в тисках стеклянных стен, где небо кажется близким и бездонным. Здесь, у подножия небольшой лестницы. Не знаю, отчего задираю голову ввысь, воображая себя вольной птицей. Неужто вспоминаю, как три дня назад узнала его имя? Хлопаю себя по щеке: звонко, наотмашь. Надо с этим завязывать. Мне сразу было ясно, что это — лишь небольшое безумие. И что скоро моё сердце перестанет заходиться, а поджилки — предательски трястись.

Тихая музыка врывается в коридор, как ласковое, блеклое солнце волчьего сезона. Клавиши танцуют под чьими-то пальцами, рождая нежную мелодию. И на миг я забываю, что мир погряз в бесконечной войне. Перестаю думать о том, что, возможно, сама положу голову во имя будущего. Ноги сами идут туда, откуда тянется звук, а я не смею сопротивляться.

Круглый холл наполняет музыка. Струится по стенам виноградными лозами, взлетает под купол, обрушиваясь на мраморный пол дождём эха. Музыка манит, тянет, врывается в грудь, учащая сердцебиение, похищает душу… И делает меня невесомой, прибирая к себе.

Я приближаюсь. Дышу музыкой, впускаю её в сердце и становлюсь её частицей. Спёртый воздух пахнет лавандой и травами. Так, словно эти земли не пропитаны кровью падших воинов.

По холлу кружатся двое. Танцуют: так тесно и чувственно, что мне стыдно находиться рядом. Она — невысокая и изящная, с пучком русых волос, скрученным спиралькой. И он: крепкий и черноволосый, с гладкой гранитной кожей и строгим профилем. Тот, чьё имя мне теперь известно.

Он поворачивается ко мне, отбросив чёрный плащ волос, обжигает сероглазым взглядом, почти сдирая кожу. И я, наконец, понимаю, зачем явилась сюда. Попрощаться. С ним. Скорее всего, навсегда.

Музыка обрывается, ершась пиками высоких нот. Звон финального аккорда разносится по холлу и катится мимо, затихая в недрах коридоров. Он и она кланяются друг другу. А от лучезарной улыбки, что она ему дарит, тиски сжимают грудь, и я делаю шаг назад. Поздно. Он уже бежит мне навстречу: так, будто меня и ждал, коротая время танцами.