Куда улетают драконы - [54]

— А я люблю кошек, — пожала я плечом. — У меня даже дома одна осталась. Она хорошая, только трусливая.

— Я домашних животных не держу, потому трудно сказать люблю или нет. В детстве не было любимцев: отец не разрешал, а сейчас… — Он задумался и почесал скулу. Провел рукой по кудрям, распутывая черные спиральки. — А сейчас я равнодушен к ним. Мне с людьми общаться приятней, — говорил так близко, что мягкие губы касались моих волос. Незаметно, осторожно. Близость в толпе была еще острей, чем там: в траве, в темноте. Я покачнулась и встряхнула головой, прогоняя хмель. От его очарования или от вина?

На столиках, сколоченных из тёмных досок, красовались всевозможные яства. Кусочки мяса в румяной корочке кляра, прижаренные разноцветные овощи, пышные сдобные булочки с зёрнышками кунжута, что почему-то напомнили мне груди Тальены. В прозрачных кувшинах с кристальными крышками переливалось, как вулканическая лава, рубиново-огненное вино. Воздух наполнял такой аромат, что хотелось выть от голода и желать еды почти так же отчаянно, как поцелуев Эри. Заметив, как я облизываюсь, Эриман добродушно хохотнул и подтолкнул меня к столику.

— Пойдём?

Но не успели мы опуститься на нагретые деревянные скамейки, как до слуха донёсся отчаянный топот ног. И прежде, чем обернулась, я поняла, кто приближается к нам.

— Арлинда! — взволнованный голос Викса прорвался сквозь мерный гул редеющей толпы. — Ла'брисс Окард!

Я вдохнула поглубже, прогоняя волнение. Мой земляк нёсся сквозь толпу в гордом одиночестве. Его правильные черты лица искажало беспокойство. Нет, не беспокойство — паника. Словно его повозку угнали…

А вдруг и правда угнали?!

Он рухнул на лавку и резко выдохнул.

— Арли, ты Ними не видела? — он заломил пальцы и опустил голову. — Мы повздорили, и она ушла. А я, глупец, не могу теперь её найти. Простите, что отвлекаю вас от трапезы, но я очень волнуюсь. Ла'брисс Окард, прошу Вас! — он воззрился на Эримана и сжал кулаки.

— Мы её не видели, Викс, — тепло ответил профессор и обернулся к худосочной женщине под навесом: — Брисса Дахэ! Можно вас на одну минуту?

Та передала вилку стоящему рядом парню и пригрозила ему пальцем, а сама побежала к нам.

— Да? Чего-то особенного хотите, Ла'брисс Окард?

Эриман мотнул головой:

— Темноволосая девушка, раскосые глаза, очень белая кожа. Белее снега. Видели такую?

Женщина на миг задумалась и приложила палец к тонким губам.

— Нет, но вы у той компашки еще спросите. Они всю молодежь знают, — она ткнула пальцем в темноту, разбавленную бликами фонарей, и я увидела знакомых мне людей. От одного взгляда на них у меня похолодело в груди. Больше всего я боялась за то, что Эриман сорвется. Рыжая макушка Леана мелькала среди разномастных причёсок.

— Аха! — скрипнул зубами профессор и оскалился. — Сейчас и поговорим, — прорычал он, резко поднявшись.

Глава 11. Растаявшая в толпе

Ещё раз окинула взглядом компанию молодых людей. Группировка, однако, та ещё подобралась. Леан, зеленоволосый, тот полный парень с квадратной головой, имени которого я не запомнила. Рядышком стучал остроносым ботинком длинный и худосочный юноша с плешивыми усами, высокомерным взором и жиденьким пучком на затылке. Его шею, будто огромный шарф, обвивал полосатый полоз. Пятым членом компании оказалась девушка. Правда, понять то, что она девушка, можно было лишь по очертаниям её рельефного тела с узкой талией. Прелестную фигуру скрывала нелепая мальчишечья одежда, а каштановые волосы были безжалостно выбриты на висках.

Я вскочила, едва не зацепившись юбкой за край скамьи. И схватила руку Эримана: так крепко, как сумела.

— Эри, — проговорила я, стиснув плечо профессора. — Не стоит. Прошу, не связывайся. Мы с Виксом сами подойдём к ним.

— Ну уж нет! — отрезал Эриман и отстранил мою руку. — Я слишком мало выпил, чтобы прощать такое. Он ответит. Или я — не я.

Заметила, как расширяются его зрачки и впитывают в себя алый цвет. Вот-вот и почернеет лицо.

О, Вездесущие, как же он злился! Моя душа чувствовала это даже когда глаза не видели. Волновалась, будто море мятежное, кипела, как похлёбка в котле. И подступала к горлу тревожным удушьем.

Я осторожно вышла вперёд, загородив ему путь. Вытянувшись, накрыла ладонями его полыхающие щёки. Хрустальные глаза Эримана метали алые искры. И пока это видела только я.

Именно в этот момент и осознала я, каково это — тёмным родиться. Когда ты обречён прятаться от мира под скорлупой, стараясь не тревожить истинную сущность. Как Эриман. Как… я?

Я тёмная. Да. Я. Тёмная. Пришла пора признать, что мать лгала мне, оберегая. Что лгали учебники, написанные так, как удобно нашему королю. И смириться.

— Эриман, — прошептала я, гладя его щёки. — Помнишь, что ты говорил? Не губи. Нас… Молю тебя.

Он вдохнул. Тяжело. Сцепив зубы и сжав кулаки. Прикрыл веки и медленно выпустил жаркий воздух мне в лицо. А когда раскрыл их, я утонула в серой дымке его глаз.

— Малыш, это сложно, но я сдержусь. Только ради тебя. Но пусть только попробует снова к тебе прикоснуться, — слегка прищурил глаза, наклонился и поцеловал меня в губы. Не глядя, что смотрит кто-то. Не боясь, что осудят, оклевещут, арестуют.