Куда это все подевались - [9]

Глаза Ферриса были теперь открыты. Он повернул голову, встретился взглядом с генералом и слабо улыбнулся. Лицо его было изможденным, бледным, заросшим. На нем отчетливо читались следы мучений, одиночества, страданий, причиненных более чем двумя сотнями часов заключения в металлической коробке. Вот именно так выглядел после шока каждый тяжелораненый, виденный генералом.

И хотя он не знал Ферриса... точнее, не знал лично, ибо до того, как дать добро на эксперимент, тщательно изучил все шестьдесят машинописных листов его дела, теперь он чувствовал, что знает его очень хорошо. В течение более чем двух недель он пристально наблюдал за сержантом по телевизору, изучал его более тщательно, чем когда-либо один человек изучал другого.

Генерал напомнил себе, что сержант заслужил медаль. Он сделал то, чего до него не делал никто. Он оставался в одиночестве в течение двухсот восьмидесяти четырех часов во время инсценированного полета на Луну в коробке размером пять на пять, в которой в точности воспроизводились все условия полета. Датчики и сенсоры передавали информацию о самочувствии "космонавта". Они измеряли его кровяное давление, контролировали сердечную деятельность и интенсивность дыхания. Кроме того, они дали цепную информацию о точке, в которой человек может сломаться, о пределе, после которого он уже не в состоянии выносить одиночество и начинает искать пути борьбы с ним. Это был тот самый момент, когда сержант Феррис начал нажимать сигнальную кнопку. . - .

Генерал заставил себя улыбнуться.

- Ну как вы, сержант? Полегче?

Феррис кивнул.

- Мне уже лучше, сэр, спасибо.

Генерал чуть помедлил, прежде чем задать следующий вопрос.

- Феррис, - спросил он, - что с вами было? Где, вы считали, вы находились?

Феррис устремил взгляд в высокий потолок ангара, вспоминая случившееся.

- В городе, сэр, - ответил он. - В городе, где не было людей. Ни души. Не хотел бы я попасть туда снова. - Он повернул голову в сторону генерала. - Что со мной было, сэр? Я свихнулся?

Генерал кивнул врачу.

Тот негромко сказал:

- Просто нечто вроде кошмара, порожденного одиночеством, сержант. Видите ли, мы можем набить желудок человека концентратами. Мы можем закачивать кислород и удалять отходы жизнедеятельности. Мы можем снабдить человека книгами, чтобы он мог отдохнуть и чем-то занять свободное время.

Стояла тишина, и все смотрели на врача.

- Есть только одно, что мы не в состоянии подменить. И это основная потребность человека. Голод по общению с себе подобными. Это барьер, который мы не можем пока преодолеть. Барьер одиночества.

Четыре человека подняли носилки с Майком Феррисом и понесли их через ангар к гигантской двери. Они вынесли его в ночную тьму к поджидающей машине скорой помощи. Феррис взглянул на висящую в небе огромную луну и подумал, что в следующий раз все будет на самом деле. Не железная коробка в ангаре, а космический корабль. Но он был слишком усталым, чтобы додумать эту мысль до конца.

Его осторожно подняли и стали задвигать носилки в глубь машины, и в этот момент Феррис совершенно случайно коснулся рукой нагрудного кармана. Там было что-то твердое. Он сунул руку внутрь.

Дверца машины захлопнулась, и он остался в тиши и темноте. Заработал мотор, и машина тронулась. Он был слишком усталым, чтобы думать о том, что было в его пальцах, всего в футе от лица.

Всего лишь билет в кино... и только. Билет в маленький кинотеатрик в пустом городе. Билет в кино, подумал он, и этот билет,лежал в его кармане. И пока мотор машины убаюкивал его, пока мягкое покачивание не заставило его закрыть глаза, он крепко сжимал билет.

Утром надо будет задать кое-кому несколько вопросов. Утром надо будет сложить воедино все эти дичайшие куски сна и реальности. Но это все утром. Сейчас он слишком устал.